Въ огнѣ гражданской войны - страница 63
По прибытіи къ Константинополю, стало извѣстно, что французское командованіе настаиваетъ на отправкѣ военнообязанныхъ въ Новороссійскъ, на фронтъ. Началась паника, иные буквально прятались подъ нары, другіе старались не попадаться на глаза. Многіе неожиданно возгорѣлись симпатіей къ адм. Колчаку и стали настаивать на отправкѣ на сибирскій — болѣе далекій — фронтъ, куда ѣхать надо было — до Владивостока — чуть ли не 2 мѣсяца, а до Новороссійска было — рукой подать. Другіе — преимущественно «хлѣборобы» съ Андро во главѣ — воспылали славянофильскими чувствами и стали устремляться въ славянофильскія страны, якобы для организаціи тамъ анти-большевистскихъ отрядовъ. Одни только добровольческіе офицеры сразу стали «грузиться» на пароходъ, отправляющійся въ Новороссійскъ. Но количество этихъ вѣрныхъ своему воинскому долгу людей оказалось недостаточнымъ, французы настаивали на доведеніи хотя бы до нормы въ 500-600 человѣкъ. Рѣшившіе ѣхать во Владивостокъ или въ туманныя «славянскія земли» не поддавались ни уговариваніямъ, ни приказамъ выдѣлить изъ своего состава группу соглашающихся отправиться въ Новороссійскъ. Дошло до того, что въ поздній ночной часъ въ одинъ изъ трюмовъ явился нѣкій генералъ и громогласно заявилъ, что французы, въ виду недостиженія назначенной ими минимальной нормы отправки въ Новороссійскъ, съ согласія ген. Шварца, рѣшили пополнитъ ряды отправляющихся гражданскими лицами. Началась суета и крики, прекратившіеся заявленіемъ П. М. Рутенберга, что никто подобнаго распоряженія не отдавалъ и, конечно, отдавать не могъ. Двѣнадцать дней длился этотъ кошмаръ, пока, наконецъ, «Кавказъ» съ его 107 генералами, нѣсколькими десятками полковниковъ, со своимъ «совѣтомъ обороны», комендантами трюмовъ, суточными, размѣнами, раздачами пособій, протекціями, интригами, нелѣпѣйшей борьбой партій и т. д., не высадилъ бѣженцевъ-эмигрантовъ на о. Халки.
Нѣсколько мѣсяцевъ послѣ эпопеи «Кавказа» П. М. Рутенбергъ печатно (на столбцахъ «Общаго Дѣла») предъявилъ рядъ конкретныхъ обвиненій по адресу г. Андро, которому инкриминировалась безконтрольная трата казенныхъ денегъ, не сдача отчетности и т. д. Г. Андро въ отвѣть на эти обвиненія печатно же заявилъ, что докажетъ ихъ клеветническій характеръ... въ русскомъ судѣ, по возвращеніи въ Россію, такъ какъ, де, неудобно россійскимъ подданнымъ ликвидировать на чужбинѣ, передъ иностранцами, возникшую между ними тяжбу. Самую же отчетность по израсходованію находившихся у него казенныхъ суммъ г. Андро обѣщалъ сдать на храненіе одному изъ россійскихъ дипломатическихъ представителей для дальнѣйшей передачи контрольному органу будущей законной общероссійской власти.
Судьбѣ, однако, было угодно, чтобы меньше года спустя часть — правда, очень незначительная — злополучныхъ пассажировъ «Кавказа» вторично продѣлала эвакуаціонный крестный путь отъ той же Одессы до того же Константинополя. Добровольческая армія въ концѣ 1919 г. повсюду отступала, уступая мѣсто большевикамъ. Въ январѣ 1920 г. дошла очередь и до Одессы. Въ Одессѣ на этотъ разъ французовъ не было, но стояли въ порту англійскія суда, а въ городѣ находилась англійская военная миссія. Англійскіе офицеры, не удерживавшіеся отъ публичнаго, на банкетѣ, иронизированія по адресу французовъ, такъ поспѣшно эвакуировавшихъ годъ назадъ Одессу, заявляли, что, въ случаѣ нужды, они возьмутъ руководство эвакуаціей на себя и докажутъ, что вывезутъ всѣхъ желающихъ. Въ Одессѣ было около 50 тысячъ офицеровъ, были уже сформированныя части, но командующій войсками ген. Шиллингъ оказался никуда негоднымъ организаторомъ и абсолютно не умѣлъ организовать защиты города. Замерзаніе рѣки Бугъ въ разгаръ зимы «не было предвидѣно», большевики, перейдя Бугъ и занявъ Вознесенскъ, имѣли свободнымъ и незащищеннымъ путь на Одессу. Одесса была погружена въ маразмъ, безтолковщину и всеобщую растерянность. Воскресли щедринскіе нравы и помпадурскіе пріемы: въ день взятія большевиками Вознесенска чины штаба округа во главѣ съ ген. Шиллингомъ изволили посѣтить концертъ цыганской пѣвицы Степовой, ради какого концерта неожиданно, послѣ большого антракта, дали электрическую энергію въ тотъ кварталъ, въ которомъ помѣщался концертный залъ, удостоенный генеральскаго посѣщенія; буквально за 2-3 дня до оставленія ген. Шиллингомъ Одессы, появившаяся въ «Одесскомъ Листкѣ» хроникерская замѣтка о закрытіи градоначальникомъ какого-то клуба вызвала появленіе въ редакціи офицеровъ-текинцевъ, арестовавшихъ и увезшихъ съ собою 2 сотрудниковъ, «обвинявшихся» въ «допущеніи» замѣтки... непріятной дамѣ сердца нѣкоего вліятельнаго генерала. Немудрено, что въ подобной обстановкѣ оборона Одессы впередъ не подвигалась, но зато, все ближе надвигался призракъ эвакуаціи. Видя все это и предчувствуя неизбѣжное, англійская военная миссія объявила о томъ, что ею берется на себя эвакуація желающихъ выѣхать лицъ гражданскаго населенія непризывного возраста. Военнообязанныхъ и лицъ призывного возраста англичане отказались категорически вывозитъ, все еще надѣясь добиться организаціи обороны города, использовывая наличный громадный резервуаръ живой силы. Англійскіе офицеры поддерживали связь со штабомъ обороны, англійскіе инструкторы были прикомандированы къ формировавшимся различнымъ организаціямъ и отрядамъ, англійскіе пулеметчики обучали слушателей пулеметныхъ курсовъ, отрядъ англійской морской пѣхоты, во главѣ съ оркестромъ музыки, прошелъ по центральнымъ улицамъ города. Одновременно англійская миссія слала заниматься организаціей эвакуаціи, устанавливались очереди сообразно возрасту, полу, служебному положенію, степени политической скомпрометированности передъ большевиками. Очереди выѣзда и мѣста на пароходѣ обозначались отдѣльными литерами, проставлявшимися при выдачѣ визы. Первые пароходы подъ англійскимъ флагомъ вывезли уже обладателей съ литерами А и В.
