Бартоломе де Лас-Касас защитник индейцев - страница 87
Однажды, придя в библиотеку Севильского собора, Бартоломе увидел… ему показалось, что перед ним стоит Мигель де Арана. Но кто этот молодой красивый кабальеро, белокурый и голубоглазый, изысканно одетый, так похожий на Мигеля?
— Вы не узнаете меня, сеньор Лас-Касас? И я не сразу узнал вас, — учтиво и приветливо обратился к Бартоломе незнакомец.
— Великий боже! Да это юный Эрнандо! Сын дона Кристобаля!
— Совершенно верно, — улыбнулся Эрнандо, — но уже не юный, а вполне взрослый, ибо мне тридцать два года.
— Да, да, простите меня. Я перенесся мысленно на много лет назад… в тот вечер, когда каноник Бернальдес представил меня вашему отцу.
Лицо Эрнандо помрачнело:
— Моего отца уже нет. Забытый всеми, больной, он кончил безрадостно свои дни. За его гробом шли только брат Диего, и я, и двое старых моряков. А останки отца, сначала похороненные в Вальядолиде, мы потом тайком перенесли в Севилью, в монастырь Лас-Куэвас.
— Судьба дона Кристобаля не может не вызывать горьких сожалений. Но верьте мне, Эрнандо, имя его переживет века.
— Пусть бог благословит вас за эти слова! — взволнованно сказал Эрнандо. — Я всегда знал, сеньор, что вы истинный друг нашей семьи. И я уверен, что мне еще не раз придется убедиться в этом.
— Я всегда счастлив служить вам, дорогой Эрнандо.
Эрнандо Колон рассказал Бартоломе, что он уже в течение нескольких лет занят тем, что собирает все документы и письма Адмирала.
— Я был слишком юн и при жизни отца, к сожалению, многое упустил: не расспросил его о годах молодости, о скитаниях, о планах…
— Я слышал, что Адмирал был высокого мнения о своем юнге, — перебил его Бартоломе. — Адмирал говаривал не раз, что вы в свои тринадцать лет держались так мужественно и подавали пример взрослым!
— Но я не стал моряком, как видите! Мне не удалось учиться в университете, однако, живя при дворе, я много читал, изучил несколько языков. Мне пришлось побывать в Италии, Германии, во Франции… И знаете ли, какая страсть владеет мной?
— Нет, не знаю, — улыбнулся Бартоломе. — Наверное, вы влюблены в прекрасную сеньору?
— О нет! Я влюблен в книги! На книги я трачу все мои деньги. Где бы я ни бывал, я опустошаю книжные лавки этих стран. У меня уже около шести тысяч томов.
— Эрнандо, это великолепно! Я понимаю вас, ибо книги и моя страсть. Вы поистине древнегреческий Каллимах!
— Я начал с того, что собрал книги моего отца, — он ведь тоже был страстным книголюбом. На полях этих книг есть пометки, сделанные рукой отца, например на космографии Птолемея, его любимых «Комментариях» Юлия Цезаря, письмах Тосканелли…
— Берегите все книги и документы дона Кристобаля. Это самое дорогое наследство, что досталось вам, дороже золота и земель в Индии.
Эрнандо рассказал Бартоломе о новой книге, которую он недавно получил из Парижа, — «Похвальное слово глупости» знаменитого философа Эразма Роттердамского.
— Я дам ее вам прочесть, сеньор. Вы найдете там немало забавного и поучительного. Многим невеждам и канальям досталось от острого словца Эразма!
Они вместе вышли из собора. Бартоломе дал слово Эрнандо навестить его и посмотреть библиотеку.
На другой день, после сиесты, сидел Бартоломе в патио вместе с племянником Франсиско. Было жарко даже там… Франсиско с увлечением читал какую-то старую растрепанную книгу.
— Что ты читаешь? — спросил Бартоломе.
— Ты, конечно, осудишь меня, дядя Бартоломе, но я нашел среди дедушкиных книг рыцарский роман. Не могу оторваться!
— Покажи-ка, — и Бартоломе взял у племянника книгу. — Знаешь ли ты, что я почти что учился читать по этой книге? Ведь это моя любимая поэма о графе Фернане Гонсалесе, вожде вольнолюбивых кастильцев, уничтожившем в десятом веке рабство в Кастилии. Я и мои приятели, такие же мальчишки, воображали себя рыцарями славы и свободы. Помнишь, в предисловии написано, каков должен быть рыцарь?
Франсиско взял у Бартоломе книгу и важно прочел:
— «Рыцарь должен быть целомудрен в помыслах, благопристоен в речах, щедр в делах, храбр в подвигах, терпелив в трудах, сострадателен к нуждающимся и, наконец, бойцом за правду, хотя бы такая защита стоила ему жизни…»
— Эврика! — вдруг воскликнул Бартоломе, перебив племянника.
— Что с вами, дядя?
— Ничего, мой мальчик! Спасибо тебе и спасибо этой старой книге.
— За что?
— Слушай, Франсиско, как ты думаешь, можно ли у нас в Кастилии найти несколько кабальеро, смелых и справедливых, готовых на великие дела? Таких, как ты мне прочел сейчас?
— Ну конечно! — с загоревшимися глазами ответил Франсиско.
— Так вот… Представь, их будет пятьдесят. В белой суконной одежде, украшенной красным крестом…
— Как рыцарский орден Калатравы, дядя Бартоломе?
— Да, да! Чтобы отличаться от прочих испанцев, причинивших столько зла в Индии, эти пятьдесят рыцарей должны быть одеты именно так. И они будут работать на пользу Индии. Нужно, чтобы король дал нам около тысячи лиг земли, где мы создадим свои поселения.
— Как интересно! А как же назвать этих благородных кабальеро?
— Придумай, племянник.
— Я придумал! Пусть они носят имя «рыцарей золотой шпоры»!
— Решено! Знаешь, Франсиско, это поистине великолепный план. Еду сегодня же в Барселону, ко двору!
Новый план создания рыцарского братства был разработан Бартоломе с большой любовью и тщательностью. Он готовил доклад Совету по делам Индий, который заседал в Бургосе, во дворце епископа Фонсеки. Но, прежде чем делать доклад, Бартоломе показал его новому великому канцлеру Меркурио де Гатинаре и фламандцам. Они одобрили, но канцлер спросил:
