Жернова. 1918-1953. Вторжение - страница 110
— А вот так: нету соседей. Пустые окопы. И даже нас не предупредили. Похоже, их там и не было. И никакой дивизии — тоже.
— Вы ничего не путаете, товарищ старшина? — ледяным, как ему казалось, тоном спросил лейтенант Костин.
Однако Степанов не обратил на тон ротного никакого внимания. Зато обратил внимание на вооружение лейтенанта: тяжелый наган в потертой кобуре оттягивал его командирский ремень, делая тонкую фигуру лейтенанта кособокой и по-мальчишески неуклюжей. Старшина достал со дна люльки немецкий автомат, подсумок с запасными рожками, присовокупил к ним полевой бинокль.
— Я ничего не путаю, товарищ лейтенант. Сам смотрел окопы: ни одной живой души. И мертвой тоже. А это вам подарок от разведчиков, — добавил он, протягивая автомат. — По случаю пятницы. Держите, товарищ лейтенант. Воюйте на здоровье.
Костин неуверенно принял подарки, хотел что-то сказать, но мотоциклы взревели все разом, окутались дымом и понеслись к опушке леса, подпрыгивая на неровностях.
— А немцы далеко? — донесся до старшины Степанова запоздалый вопрос, но старшина даже не оглянулся.
Прошло еще минут десять — и на позициях, с такой тщательностью приготовленных к длительным боям, откуда, однако, по врагу не раздалось ни одного выстрела, не осталось никого. Они выглядели так, точно еще не прозвучала «побудка» и люди в своих норах досматривают последние сны. На земляном холмике, покрытом зеленым дерном, под которым таилась долговременная огневая точка, смотрящая узкой щелью на текущие мимо воды Днепра, сидела рыжая кошка и облизывала свою пушистую грудку красным язычком. Две вороны степенно вышагивали поодаль, заглядывая под навесы землянок.
Глава 9
Только через два часа к покинутым позициям со стороны Копыси осторожно приблизились немецкие мотоциклисты. Развернувшись в жиденькую цепь, они прочесали окопы и землянки, вышли к реке. Лейтенант, командовавший разведкой, связался по радио со своим начальством и доложил, что переправа через Днепр захвачена.
Скучающий солдат протянул к кошке руку, чтобы погладить, но она вдруг выгнулась дугой, вздыбив рыжую шерсть и подняв хвост трубой, хватила протянутую руку когтистой лапой.
Солдат выругался, передернул затвор автомата, короткая очередь раздалась в тишине, распугав стрижей, кошка, подпрыгнув, перевернулась в воздухе и упала на землю, разевая рот и изгибаясь всем своим телом.
— Руссише швайне! — выругался солдат под смех своих товарищей, отирая с руки кровь.
На правой стороне Днепра давно затихли звуки боя. Затем из лесу выкатились мотоциклисты и рассредоточились вдоль берега, за ними на поле выползли танки и бронетранспортеры, саперы тащили к воде надувные лодки, гребцы усаживались за весла. Три лодки выстроились веером, на носу длинными шестами промеривали глубины, втыкали в песчаное дно жерди с белыми флажками. Солдаты и танкисты спускались к воде, умывались.
Два танка с длинными трубами, торчащими позади башен, медленно сползли в воду, постепенно погружаясь все глубже и глубже. На самом глубоком месте вода так и не дошла до башен, как танки стали подниматься по отлогому дну реки. Когда показались и гусеницы, раздался взрыв. Танк подбросило и опрокинуло. Вслед за первым взорвался второй.
Лишь во второй половине дня колонны 17-ой танковой дивизии Второй танковой группы, которой командовал генерал-полковник Гудериан, разминировали дно реки и наладили понтонную переправу.
Сам Гудериан в это время наблюдал переправу 47-го мехкорпуса у Копыси. Рядом с ним стояли представитель ставки фюрера и гость из Италии, генерал из штаба дуче. Чуть поодаль репортер Берлинского радио кричал в микрофон, захлебываясь от восторга словами:
— Я стою на берегу Днепра. Рядом со мной король танковых сражений, непобедимый панцергенерал господин Гейнц Гудериан. Вы слышите гул моторов и лязг танковых гусениц? Это по четырем понтонным мостам движутся наши танки, машины, бронетранспортеры, артиллерия. Русские солдаты разбегаются, едва заслышав их стальную поступь. Впереди — Смоленск. За ним — Москва. Через две недели мы будем в столице мирового большевизма, в городе, который олицетворяет многовековое русское варварство. Неподалеку я вижу захваченных в плен русских большевиков. Они дрожат от страха. Их лица тупы и невыразительны. Я бы сказал: отвратительны. На морде любой обезьяны из Берлинского зоопарка можно увидеть больше интеллекта, чем на этих, с позволения сказать, человеческих лицах. Их участь незавидна. Рядом с ними выделяется комиссар. Он — еврей. Он упитан, на нем хорошее обмундирование. Он заставлял этих подчиненных ему большевиков под страхом смерти стрелять в немецких солдат. Но и он дрожит в предчувствии ожидающего его возмездия… Вы слышите рокот моторов? Да, это над нами пролетели истребители люфтваффе, непобедимые ястребы Геринга! Ни одного русского самолета не видно: они боятся даже приближаться к нашим истребителям… Днепр! На этих берегах тысячу лет назад зародилось русское государство — эта огромная степная скифская баба, высеченная из камня варварской рукой, этот колосс на глиняных ногах. На этих берегах мы видим начало его конца. Ничто не может противостоять могучему стальному потоку германской армии, созданной великим фюрером германской нации Адольфом Гитлером. Варвары будут истреблены, варварство будет уничтожено. Их остатки мы загоним в Сибирь. Это великая миссия народа Германии перед народами Европы, перед западной цивилизацией. Вместе с нами эту миссию выполняют представители других арийских народов. Поистине рыцари нового крестового похода проходят перед моими глазами. Вы слышите грозный лязг и бряцание их стальных доспехов. Вперед — на Москву! Вперед — к тысячелетней славе всемирного рейха! С нами фюрер и бог!
