Жернова. 1918-1953. Вторжение - страница 111
Гудериан, слушая репортера, внутренне усмехался его беспардонному трепу, но на лице его, сосредоточенном и суровом, не отражалось ничего. Конечно, в главном репортер прав: русские отступают, бегут, глупо расходуют силы в отдельных очагах сопротивления, в контратаках, в результате которых попадают в окружения и гибнут. Они все еще не могут сорганизоваться, наладить оборону. Их генералы тупы и необразованны, они кидают навстречу танковым клиньям отдельные пехотные части, допотопные танки и допотопную авиацию, уцелевшую вдали от границы. Они, как и французы год назад, все еще никак не могут понять, что происходит, в чем сила немецкой армии, в чем секрет ее успехов… И все же надо признать, что с каждым днем сопротивление русских нарастает: к сожалению, не все они тупы, часть их командиров быстро учится на своих ошибках, с каждым разом приходится прикладывать все больше усилий для преодоления растущего сопротивления, все чаще действовать в соответствии с уставами германской армии. Тем более нужно быстрее двигаться к Москве, не давая русским опомниться. Москва — ключ к победе и окончанию войны. Прав этот ловкий репортер и в другом: вид пленных не внушает к ним уважения. Особенно к этому холеному юде с красными звездами на рукавах суконной гимнастерки. Он и стоит отдельно от своих большевистских холопов: видимо, боится, что они с ним расправятся.
Но больше всего Гудериана беспокоило не сопротивление русских, а возможное изменение планов наступления на Москву. Гитлер хочет сперва взять Украину до самого Харькова, прорваться на Северный Кавказ, дойти до Баку. Гитлер спешит, чтобы успеть собрать на этих громадных просторах уже почти созревшие хлеба. Гитлер хочет иметь донецкий уголь, криворожскую руду, кавказскую нефть. Все это стоящие цели. Но война в этом году может закончиться лишь в том случае, если будет взята Москва. Именно там русские сосредоточат все свои резервы, и тогда широким охватом русской столицы германская армия создаст такой котел, в котором сгорит вся русская армия. Только в этом случае Россия встанет на колени.
* * *
А в это время на реке Сож в районе Славгорода маршал Тимошенко накопил наконец резервы и начал настойчивые контратаки во фланг прорвавшимся через Днепр танковым и моторизованным дивизиям Гудериана. Требовалось во что бы то ни стало задержать движение этих дивизий, выиграть время для организации новой линии обороны.
И конечно, никому не было дела до батальона Матова: ни генералу Гудериану, ни маршалу Тимошенко, ни командиру дивизии полковнику Воротинскому, чья дивизия была на марше повернута еще давешним утром на юг, так и не дойдя до Копыси, в сторону Могилёва. Правда, в батальон Матова был послан мотоцикл с офицером связи, но послан слишком поздно. Он вез приказ Матову оставить свои позиции и тоже начать движение на юг, но связной так и не добрался до батальона, нарвавшись на передовой отряд немцев, переправившийся севернее Копыси на надувных лодках, и погиб в короткой перестрелке.
Немецкие танковые колонны шли в основном по дорогам, имея в своем составе лишь отдельные батальоны панцерьгренадеров. Основная масса пехоты двигалась на своих двоих, далеко отставая от передовых частей, растекаясь во все стороны от основного потока, как растекается вода во время выхода из берегов рек и речушек, затопляя все низины, подбираясь к возвышенностям, упираясь в плотины, размывая и унося с собой все, что попадается ей на пути.
Майор Матов вел свой батальон к Смоленску не по асфальтированным или хотя бы грейдированным дорогам, соединяющим города, а по таким, какие тянутся от деревни к деревне, от села к селу (почему их и зовут проселочными), да по лесным просекам и тропам. Матову было досадно, что столько дней он проторчал на берегу Днепра, проторчал практически без всякого толку, не испытав свой батальон в бою. Две стычки на пути отступления со случайными немецкими подразделениями — не в счет. Нечем особенно гордиться, когда небольшие разведывательные отряды немецких мотоциклистов попадают под перекрестный огонь целого батальона и уничтожаются этим огнем в течение нескольких минут.
В районе Ленино батальон догнала рота лейтенанта Брылева. Это была действительно рота, и даже сверхполного состава: она подбирала по пути отставших красноармейцев, партийных и советских работников, которым оставаться на оккупированной земле было никак нельзя. Да и весь батальон Матова тоже разросся за счет выходящих из окружения мелких групп и подразделений, так что на четвертый день в батальоне было около восьмисот человек. Правда, не все вооружены, но Матова это не смущало: он рассчитывал в ближайшие дни совершить нападение на какую-нибудь тыловую часть немцев, которые и двигались медленнее передовых частей, и вооружены были слабее. И не только потому, что его батальону не хватало оружия и продовольствия, но больше потому, что армия и в тылу врага не перестает быть армией, она не имеет права не выполнять своего воинского долга: бить врага везде, где только возможно.
Глава 10
На четвертый день пути батальон майора Матова вышел с юга к небольшому городку Красный, расположенному среди лесов в стороне от главных дорог. Через него прошла два дня назад, практически не задержавшись, 29-я механизированная дивизия немцев, форсировавшая Днепр южнее Копыси.
Ночью старшина Степанов со своими разведчиками побывал в Красном и выяснил, что строевых частей в нем нет, а имеются ремонтные мастерские, различные тыловые службы, склады и полевой госпиталь. И всего лишь рота охраны.
