Жернова. 1918-1953. Вторжение - страница 112
— Вот план города, — докладывал старшина, расстилая на брезенте, брошенном на траву, метровый лист ватманской бумаги с разноцветными линиями, обозначающими улицы, с пятнами кварталов частной застройки и крупных строений, — таких, как кирпичный и молочный заводы, лесопилка, церковь, школа, больница и административные здания.
— Откуда у вас этот план? — спросил Матов, вглядываясь в пестроту обозначений.
— Разжился в местном музее, товарищ майор. Директор этого музея, очень сознательная гражданка, предоставила нам этот план в добровольном порядке, — скупо улыбнулся своим воспоминаниям старшина. И, погасив улыбку, продолжил: — А вот это уже мои обозначения. Здесь, в здании райкома, какой-то тыловой штаб, в школе — караульная рота, в больнице — госпиталь… — Старшина помолчал и дальше свистящим полушепотом: — Всех больных и раненных красноармейцев постреляли, сволочи. И докторшу одну застрелили: еврейкой оказалась…
— Может, это только слухи? — не поверил Матов.
— Никак нет, товарищ майор — голые факты. Мы проверили. Самих же жителей и заставили хоронить убитых.
— Вот, значит, как… Раненых, значит, и больных… — пробормотал Матов, точно в бреду, дергая воротник гимнастерки. — Такую, значит, они нам войну предлагают… Вот оно, значит, как…
Некоторое время под пологом сосен стояла тишина. Слышно было, как где-то в городе тарахтит электрический движок.
Старшина кашлянул. Матов глянул на него, спросил:
— Что дальше?
— Дальше? Дальше, товарищ майор, молочный завод. Здесь ремонтируют танки. В церкви — мастерские по ремонту стрелкового оружия. Вот тут вот, возле кирпичного завода, два строения. Там, как мы выяснили, довоенные армейские склады. Наши тыловики пытались их поджечь при отступлении, да почему-то не смогли — угол лишь у одного обгорел. Местные граждане говорят, что на складах имеется обмундирование и консервы. Кое-что растащили по хатам, но большая часть осталась. Вот тут вот, возле лесочка, стоят подбитые и неисправные танки и машины. Ремонтируют их круглосуточно. Работают в основном чехи…
— А куда пошла дивизия?
— Музейная директорша говорит, что на Смоленск. Она по-немецки малость кумекает, так вроде бы слыхала, что немцы чаще всего Смоленск поминали. И Москву, — закончил старшина неуверенно, точно директорша могла ослышаться и Москву присовокупить от себя.
— Ничего удивительного, — поддержал директоршу Матов. — От Смоленска прямая дорога на Москву. Только они до нее не дойдут, старшина.
— Я тоже так думаю, товарищ майор.
К утру, пока еще не рассвело, часть батальона Матова обложила центр городка, оставив немцам путь отступления в сторону одной из улиц, где была устроена засада. Напротив школы установили две сорокопятки, на колокольне церкви пулеметы. Выделены были разведчики для снятия часовых, гранатометчики — для первого удара по зданиям, штурмовые группы для захвата зданий и уничтожения там всего живого. Приказ был один: «Пленных не брать!» Исключение — для офицеров, от которых можно получить ценные сведения.
Вторая часть батальона под командованием капитана Храмова, приставшего к батальону с сотней своих бойцов, вырвавшихся из окружения в районе Орши, обложила ремонтные мастерские и армейские склады на окраине городка. Там уже стояло два десятка отремонтированных танков и бронемашин в ожидании фронтовых экипажей.
В группу Храмова были отобраны все, кто умел водить танки и стрелять из пушек. Таких, как ни странно, набралось почти полторы сотни человек. Танки решили захватить, заправить горючим, боеприпасами и использовать их в качестве тарана при движении следом за тыловыми колоннами немцев. Был, разумеется, большой риск, что неподготовленные экипажи плохо справятся со своей задачей, что они могут перепутаться и побить сами себя, но как бы там ни было, при любом раскладе вреда немцам нанесут больше в качестве танкистов, чем обыкновенных пехотинцев.
Еще две небольшие группы должны захватить бензовозы, скопившиеся на северной окраине, и кирпичный завод, где был устроен склад боеприпасов, а также грузовики при этих складах.
На разработку операции по захвату города и уничтожению ее гарнизона ушло не более двух часов. Это был даже и не план, требующий детального изучения противника, местности и элементарной подготовки личного состава для действий в условиях незнакомого города, а импровизация, основанная на риске, инициативе командиров и надежде на удачу. Собственно, Матов и остальные командиры, поддержавшие его решение атаковать город, если и рисковали, то лишь тем, что могли нарваться — в результате несогласованных и неумелых действий отдельных групп — на сильную оборону противника, потерять больше людей, чем в более благоприятных обстоятельствах, и не нанести врагу большего урона, чем они рассчитывали в результате своей атаки. Но другого способа воевать в тылу врага они не знали, в училищах и академиях этому не учили, а без боя нет опыта, нет умения и уверенности в своих силах.
— В любом случае, — говорил Матов, подводя итог совещанию командиров батальона, — мы свяжем атакой центр города, а в это время будут захвачены мастерские и склады с продовольствием и оружием. Если нам не удастся использовать отремонтированные танки и машины, мы их взорвем, а мастерские уничтожим. — Помолчал немного и решительно добавил: — Вместе с ремонтниками.
Кто-то возразил:
— Может, они подневольные.
— Нам некогда разбираться, кто они и как там оказались. Если же найдутся такие, кто добровольно перейдет на наше сторону, тогда… что ж, тогда посмотрим.
