Герцог из ее грез - страница 25

– Что я предлагаю?

– Да.

Она еще какое-то время смотрела на него, потом собралась с духом и спросила:

– Вы не могли бы дать мне ссуду?

Ему следовало бы ожидать подобного вопроса, учитывая обстоятельства. Позже в тот же день он станет гадать, почему же оказался не готов к такой просьбе. А пока просто попытался уточнить:

– Вы хотите занять у меня две с половиной тысячи фунтов?

– Мне больше не к кому обратиться. Раф… я имею в виду Хантли… вернется еще не скоро, он не успеет мне помочь. А если я не уплачу долг, мистер Горрелл обратится к судебным исполнителям.

– Их можно не пускать до тех пор, пока не приедет Хантли. – Томас глубоко вдохнул и резко выдохнул через нос. – Однако нет никаких гарантий, что мистер Горрелл не воспользуется этой отсрочкой. Ему достаточно рассказать всем, что вы нарушили обещание и вам нельзя доверять, ведь сестра герцога Хантли не держит слова, – и скандал сведет на нет ваши попытки найти себе супруга.

Амелия закрыла глаза при мысли о жестокой реальности, которую он ей нарисовал, и понурилась.

– Тогда помогите же мне! Прошу вас!

– Дайте мне пару дней, чтобы все взвесить, и я сообщу вам о своем решении.

Это лучшее, что смог придумать Томас на тот момент, если только ему хотелось прислушаться к голосу разума. Иначе он мог бы принять поспешное решение, основываясь исключительно на необъяснимом желании вытащить леди Амелию из неприятностей, которые она сама же на себя и навлекла. А этого он просто не мог себе позволить.

Глава 8

– Мне кажется, что я сплю, – прошептала Амелия сестре, когда они вечером в пятницу поднимались по лестнице Элмвуд-хауса. У них за спиной тянулась длинная вереница экипажей, в которые были запряжены холеные лошади. – Как-то непривычно являться в гости с такой помпой.

– А я радуюсь, что наши платья доставили вовремя, – ответила Джульетта. – Приятно провести вечер в новом наряде.

Амелия предпочла не напоминать сестре о том, что у нее в шкафу висит уже несколько новых платьев, которые та еще ни разу не надевала. По крайней мере два из них вполне подошли бы для этого вечера. И тем не менее она вынуждена была признать, что и сама обрадовалась обновкам. Внимательно рассмотрев платья, доставленные от модистки, Амелия остановила выбор на изумительном туалете из золотистого шелкового газа. Платье состояло из нескольких искусно сшитых невесомых юбок; девушка словно плыла в волнах шелка. Корсет с более глубоким, чем она ожидала, вырезом был расшит блестящим бисером, а широкая атласная лента под грудью завязывалась сзади в красивый бант.

Когда они подъехали к воротам, Амелия почувствовала, как внутри у нее все напряглось от волнения, потому что хоть девушка и решила не думать о том, чтобы добиться симпатии Ковентри (которого она уже разлюбила), она все же надеялась сегодня вечером хоть немного вскружить ему голову. Чтобы у него возникло естественное желание любоваться ею как женщиной, смотреть на нее восхищенным мужским взглядом и… Проще говоря, Амелия хотела, чтобы он нашел ее привлекательной. А что в этом удивительного?

Леди Эверли представила сестер герцога Хантли хозяину и хозяйке дома, графу и графине Элмвуд. Амелия смогла сделать вполне удовлетворительный реверанс, прежде чем отправилась дальше, туда, где ослепительный свет трех хрустальных люстр отражался в бесчисленных драгоценных камнях.

Шествуя в сопровождении наставниц, Амелия обменялась парой вежливых фраз с теми, кого ей представляли. Она достала из ридикюля бальную карту, и вскоре там значились имена троих кавалеров, которые желали с ней потанцевать. Амелия вспомнила, что две фамилии видела в списке, который составила леди Эверли, но третьей припомнить не смогла, хоть и была уверена, что этот джентльмен – барон. Его титул затерялся среди комплиментов, которые он ей расточал.

– Дамы…

Внимание Амелии привлек глубокий голос подошедшего сзади Ковентри.

Ее сердце так часто забилось в груди, что девушка стала опасаться за свой корсет. Она глубоко вздохнула и медленно повернулась к мужчине, склонившемуся в элегантном поклоне. Их глаза встретились, и на секунду Ковентри застыл как вкопанный. Прищурившись, он выпрямился в полный рост и перевел взгляд с Амелии на Джульетту и леди Эверли, а потом вновь на Амелию.

– Вы здесь красивее всех, исключая, разумеется, мою матушку.

Стоящая справа от него герцогиня засмеялась, наклонилась к леди Эверли и что-то прошептала ей на ухо. Графиня кивнула и так же полушепотом что-то ей ответила. Ковентри повернулся к Джульетте:

– Тешу себя надеждой ангажировать вас, если у вас еще есть свободный танец в бальной карте.

Джульетта усмехнулась:

– Есть. Я с радостью потанцую с вами этим вечером, ваша светлость. – Она протянула ему свою карту, и Амелия стала смотреть, как он вписывает туда свое имя.

Герцог повернулся к ней и на долю секунды – этого оказалось достаточно, чтобы ее охватил жар под пристальным мужским взглядом, – посмотрел на ее глубокое декольте.

– А вы, миледи? – поинтересовался Томас, вновь встречаясь взглядом с Амелией. – Окажете мне честь, согласившись со мной потанцевать?

Во рту у девушки пересохло, и она не смогла произнести ни слова, поэтому просто кивнула и протянула герцогу свою карту. Он так долго ее изучал, что Амелия заволновалась. Ковентри нахмурился. Подняв голову, он оценивающе взглянул на нее, еще раз изучил карту и начал вписывать туда свое имя.

Амелия почти выхватила карточку у него из пальцев, когда он наконец-то ее вернул, пробежала список глазами и наконец обнаружила имя герцога.