Герцог из ее грез - страница 26

– Вальс? – Девушка резко вздернула подбородок и удивленно посмотрела на Ковентри.

– Поскольку ваш брат просил меня обеспечить вашу безопасность, я решил, что не должен давать возможность другим джентльменам ангажировать вас на этот танец.

– Но… – Амелия посмотрела на сестру, которая переводила взгляд с нее на Ковентри и обратно. – А как же Джульетта?

Губы герцога растянулись в широкой улыбке.

– Я уверен, что лорд Йейтс с радостью пригласит ее на вальс. И все у них будет прекрасно.

– Но…

Он отступил назад и поклонился.

– А теперь прошу меня извинить – неотложные дела. Матушка! – обратился Ковентри к вдовствующей герцогине. – Надеюсь, ближайший час вы с леди Эверли будете тщательно присматривать за леди Амелией и леди Джульеттой?

– Ну разумеется.

Неожиданно обе матроны увели Амелию и Джульетту прочь от Ковентри; герцогиня вытянула шею, ища кого-то взглядом.

– Давайте найдем мистера Лоуэлла, – предложила она. – Он должен быть где-то здесь.

Подавив в себе желание ослабить узел на шейном платке, Томас направился в сторону комнаты для игр. Он подошел к серванту, в котором был выставлен ассортимент бутылок и графинов. Герцог налил себе бренди, одним быстрым глотком выпил пряную жидкость и налил еще. Ради бога, что это леди Амелия на себя надела? Он попытался вспомнить ее наряд, но память услужливо подсовывала ему лишь сливочно-белые плечи, вздымающиеся над золотистыми оборками. А грудь! Почему, черт побери, он раньше не замечал ее безупречной формы? Грудь Амелии напоминала два сочных, восхитительных персика, приглашавших их отведать.

Проклятье!

Придется серьезно поговорить с матушкой и леди Эверли. И дело не в том, что само по себе платье леди Амелии было неподобающим – особенно если она не хотела, чтобы ее партнеры спотыкались во время танца. Томас настолько привык видеть ее в более скромном убранстве, что ее новый образ оказался для него настоящим ударом.

Было чертовски трудно удержаться от того, чтобы не принести ей шаль или любой другой кусок материи и не потребовать, чтобы она прикрылась. Честно говоря, он испытывал соблазн остаться рядом с леди Амелией, чтобы удостовериться, что каждый джентльмен, с которым она будет беседовать, станет смотреть ей в глаза, а не на несколько сантиметров ниже. Но Томас прибыл сюда не за этим, и поскольку у него не было ни малейшего желания испортить девушке вечер, он, чтобы ненароком не сказать того, о чем ему потом пришлось бы пожалеть, решил ретироваться и оставить ее на попечение своей матушки и леди Эверли.

Сделав очередной глоток бренди, герцог осмотрел комнату и увидел лорда Ливерпуля. Премьер-министр как раз заканчивал партию в фараон. Томас прошел по ковру и, остановившись за спиной у лорда, прошептал ему на ухо:

– Прошу прощения, милорд, могу я с вами поговорить?

– Ваша светлость. – Ливерпуль поднял голову. Он был не слишком доволен, что его прервали, но тем не менее извинился перед партнерами, встал и отошел в угол вместе с Томасом. – Чем могу вам помочь?

– Речь идет о моем законопроекте, – начал Томас.

Ливерпуль с понимающим видом приподнял бровь, покачался на каблуках и ответил:

– Простите, Ковентри, но я не думаю, что этот законопроект может быть принят.

– Почему? – Этот законопроект был жизненно важен для Ковентри. – Вы хотя бы попытались убедить остальных в его важности?

Лорд Ливерпуль шумно выдохнул и кивнул.

– Дело не в том, что мы не думаем о правах детей. Но заставлять мужчину признавать внебрачных детей, да еще и принимать закон, который уравнивает незаконнорожденных отпрысков с законными наследниками, неразумно. Есть немало женщин, которые с радостью им воспользуются. И что же дальше? Вы будете настаивать на том, чтобы каждый граф, который порезвился с любовницей, даровал плоду своего неосмотрительного поступка право наследования?

Томас наклонился ближе и посмотрел в безжалостные глаза графа.

– Я бы заставил мужчин отвечать за свои поступки. И мне бы хотелось, чтобы у каждого из них была возможность сделать своего незаконнорожденного ребенка наследником, если таково их желание. – Смягчившись, Ковентри добавил: – Я сам бы желал поступить именно так.

Ливерпуль долго и пристально смотрел на него, прежде чем ответить:

– Лично я сочувствую вашей… ситуации, но мне кажется, что неверно класть в основу законопроекта частный случай. Этот проект не стоит даже подавать на рассмотрение. За него никто не проголосует. Советую вам придумать что-нибудь другое. Выступите, к примеру, с предложением о том, как снизить уровень преступности или улучшить условия труда для бедняков. За это Палата общин непременно проголосует.

Крепче сжав в руке бокал, Томас вынужден был смириться с отказом Ливерпуля. Для герцога это было серьезным ударом, особенно учитывая то, как все это повлияет на будущее Джереми. От одной мысли об этом внутри у Ковентри все сжималось, но он мало что мог изменить. Добиться, чтобы этот законопроект был принят, весьма непросто, и Томас прекрасно понимал, что его попытки обречены на поражение. Не желая показывать, насколько он разочарован, Ковентри коротко кивнул премьер-министру.

– Я подумаю об этом, – пообещал он.

Пожелав Ливерпулю удачного вечера, герцог откланялся и вернулся в бальный зал, где как раз заиграли менуэт.

Некоторые дамы, глядя на него, улыбались и хлопали ресницами. Ковентри уклончиво кивал им – давая понять, чтобы они даже не думали о том, что у них есть шанс его «окрутить». Женитьба не входила в планы герцога – особенно пока на его попечении находится Джереми. Первоочередная забота Томаса – благополучие этого мальчика, его образование. Все остальное меркло в сравнении с этим.