Цена крови - страница 147

И все это уже не оставляло ему выбора. Он спрятал меч в ножны и скомандовал своим людям сделать то же самое.

– Меня это ни в малейшей степени не удовлетворило, миледи, – сказал он. – И попомните мои слова: вы еще пожалеете о том, что сделали сегодня.

В тот вечер Этельстан сидел в своем лондонском доме и хмуро глядел в полупустую чашу вина, слушая рассказ своих братьев о том, что произошло после того, как он вышел из церкви Всех Святых.

– Епископ, похоже, собрал всех священников Лондона, чтобы препроводить тело Эльфеха в собор Святого Павла, – сказал Эдрид. – А королева с Идриком возглавили скорбное траурное шествие, растянувшееся на половину города.

– Что за порочный дьявольский альянс – королева и Идрик? – проворчал Эдмунд. – Я тебе много лет твердил, что Эмме нельзя доверять. Теперь, когда она разродилась вторым своим щенком, она очень близка к тому, чтобы обрести власть, к которой так страстно стремится, начиная с того момента, когда ее нога впервые ступила на землю Англии. Боже правый! Да она готова заключить союз хоть с самим дьяволом, если будет считать, что он может как-то помочь ей в этом.

– Спокойно, Эдмунд, – пробормотал Этельстан. Господи, ему почти удалось стереть из памяти воспоминание о том, как Эмма обожгла его своим взглядом – в глазах ненависть, а рядом с ней стоит этот Идрик! Он не заслуживал, чтобы она так смотрела на него.

– Послушай меня! – не унимался Эдмунд. – Идрик с Эммой подтолкнут короля к тому, чтобы он заключил союз с Торкеллом, не задаваясь вопросом, можно верить этому головорезу или нет. И ты сам это знаешь! А то, что Эмма говорит на языке этих северян, – она ведь тщательно скрывала этот факт. Боже! Какая же она лживая! – Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание. – Благодаря этому она теперь, скорее всего, получит место в королевском совете. И как ты думаешь, останется ли в нем место для нас, если Эмма, Идрик и Торкелл получат возможность вкладывать в уши короля свои планы?

Этельстан сделал долгий глоток вина, а затем со злостью стукнул чашей о стол и встал, с досадой подумав, что Эдмунд вполне может быть прав.

Эмма ведь далеко не глупа. Она, наверное, сообразила, что, если Торкелл присягнет королю и пойдет к нему на службу, ее знание датского языка из источника неприятностей станет большим преимуществом. Зачем бы ей тогда раскрывать это обстоятельство, после того как она столь долго утаивала это?

Но Эдмунд еще не закончил.

– Король, конечно, согласится на предложение Торкелла насчет его кораблей и людей, – продолжал он, – но ведь это произойдет не бесплатно. Ему вновь придется обложить налогами свою знать, а им это явно не понравится. Думаю, очень немногих из них успокоит вид датского флота, обосновавшегося у наших берегов.

Этельстан почти не слушал его, потому что перед глазами его по-прежнему стояла сцена в церкви – Эмма пытается заслонить от него изуродованное лицо Эльфеха, Эмма хватается за лезвие его меча, Эмма, вытирающая кровь полой своего плаща. А затем вдруг всплыло и другое воспоминание – юный Эдвард, которого держат, приставив к его горлу нож.

Он сам подталкивал того датчанина к тому, чтобы убить мальчика, надеясь убедить его, что тот взял бесполезного заложника. Боже мой! Неужели Эмма поверила этому?

– Этельстан! – вернул его к действительности голос Эдмунда. – Члены королевского совета будут возмущены присутствием там Торкелла. Они откажутся платить за его флот, и их недовольство может послужить нашим целям. Мы могли бы…

Он резко повернулся к своему брату.

– Каким еще целям, Эдмунд? – раздраженно воскликнул он. – Может, ты вновь посоветуешь мне выступить против короля? Сколько раз я должен повторять тебе, что не пойду по этому пути? – Он обещал это Эльфеху. И даже смерть архиепископа не освобождала от данного ему слова. – Ты хочешь, чтобы я взошел на трон, но где мне искать союзников? На севере Эльгивы и ее братьев уже нет в живых, а те из ее родственников, кто еще остался, повязаны с королем розданными им землями и высокими должностями.

Эдмунд был уже на ногах, и теперь они стояли лицом друг к другу.

– Ты не можешь просто так стоять в стороне и ничего не делать, – возразил Эдмунд. – Ты не можешь считать, что Торкеллу можно доверять!

Этельстан прошел мимо своего брата, отодвинув его в сторону. Он уже и сам не знал, во что ему верить. В церкви Всех Святых он был убежден, что появление Торкелла в Лондоне было какой-то уловкой, чтобы проникнуть за городские стены. Теперь он уже не был в этом так уверен. Флот Торкелла по-прежнему стоял в Гринвиче, паруса их были спущены и уложены, и никакой угрозы для Лондона они не представляли. Посланные туда разведчики доложили, что Торкелл не только не виновен в смерти Эльфеха, но шел на все, чтобы предотвратить ее.

Что же такого сказал этот датчанин Эмме тогда в церкви, чтобы заставить ее поверить ему? Он этого не знал, но это определенно убедило ее, что тот сдержит свое слово.

– Что думать о Торкелле, я пока не знаю, – сказал он. – Но я не сделаю ничего такого, что могло бы расколоть это королевство.

Эдмунд выругался.

– Да королевство уже и так расколото с тех самых пор, как Идрик убил элдормена Эльфхельма, – раздраженно бросил он.

Этельстан обернулся и посмотрел тому в глаза:

– Как ты себе мыслишь, что случится, если мы сделаем так, как предлагаешь ты, – заключим союз с недовольными дворянами на севере и поднимем свои стяги против короля?

Эдрид поднялся и подошел к Эдмунду.

– Этельстан прав, – сказал он. – Король использует Торкелла и людей с его кораблей в качестве оружия против любого, кто посмеет противиться ему. Это слишком большой риск.