Женщины графа Ланзбури - страница 48
Всю сознательную жизнь он старался сдерживать себя и свои страсти, всю жизнь подавлял ненависть, любовь и страх, которые бушевали в нем в юности, всю жизнь подавлял гордыню. Он поклялся никогда больше не давать ни одной женщине такой власти над ним. Возможно, он получил больше, чем рассчитывал, когда поцеловал Джейн Мортимер.
Леди Ланзбури вышла на площадку и встала рядом с сыном, который смотрел вслед отъезжающему экипажу. Она встревоженно разглядывала напряженные складки в углах его рта. Она втайне лелеяла надежду, что он каким-то образом убедит Джейн остаться.
– Кристофер, нам очень жаль расставаться с Джейн. Мы будем скучать по ней – особенно Октавия. Когда откроется выставка, я обещала свозить ее в Лондон. Теперь ей будет чего ждать. – Леди Ланзбури бросила на сына любящий взгляд. – У тебя озабоченный вид, дорогой, – тихо сказала она.
– Да, я устал, – признался Кристофер; он полночи работал в кабинете, делая все, что можно, лишь бы вытеснить из головы мысли о Джейн. – Но тебе нет нужды обо мне заботиться, ничего плохого не случилось.
Леди Ланзбури невыносимо было видеть боль, написанную на лице у сына.
– Тогда почему у тебя такой озабоченный вид?
Кристофер попытался прочесть мысли матери. Неужели она знает? Неужели догадалась о том, какие отношения связывают его с Джейн?
– Ты тоже очень привязался к Джейн. Я не слепая и все вижу. Ведь это из-за нее ты решил не жениться на Лидии Спеллинг? – Видя, что он молчит и отвернулся, она улыбнулась. – Ну а я очень рада, что ты не женился на Лидии. Я на своем горьком опыте поняла, как плохо живется в браке без любви. Вот почему мне не нравились твои планы женитьбы по расчету. Ты заслуживаешь лучшего. И несмотря на то, что мне в семейной жизни не повезло, я все же верю, что в браке можно найти счастье. На примере моих родителей я знаю, что и в браке любовь возможна. Тебе нужен кто-то вроде Джейн.
– Джейн? – Кристофер метнул на мать резкий взгляд. – Она о чем-нибудь говорила с тобой перед отъездом, признавалась в чем-то тебе?
– У нас с ней хорошие отношения, но… о каких признаниях ты говоришь? – Графиня склонила голову набок и понимающе улыбнулась. – Кристофер, ты ничего не хочешь мне сказать?
Он радовался тому, что Джейн хранила молчание, но мать понимала, что между ними что-то есть. Всю жизнь он старался быть с матерью откровенным и правдивым, и тот раз не стал исключением. Поэтому он рассказал ей о предложении. Леди Ланзбури была приятно удивлена.
– Ты сделал Джейн предложение? – Улыбка осветила ее лицо, глаза засияли. – Но… это прекрасно!
– Не совсем, – сухо ответил он. – Она мне отказала.
– В самом деле? Не представляю почему. Большинство женщин дали бы руку на отсечение за возможность стать графиней!
– Джейн не такая, как большинство женщин.
Вдруг леди Ланзбури нахмурилась; ей в голову закралось подозрение.
– Кристофер, ты просил или приказывал? Я ведь знаю тебя; возможно, ты держался очень надменно, поэтому она и отказала тебе!
– Может быть… – в досаде ответил Кристофер, понимая, что мать, возможно, права.
– В таком случае я ее не виню. Ты не раз намекал на то, что между вами что-то есть. Вряд ли тебе приходило в голову нечто подобное, но она наверняка ждала, что ты будешь за ней ухаживать перед тем, как прикажешь выйти за тебя. И что ты теперь собираешься делать? Ты поедешь за ней? Она нужна тебе?
Конечно, нужна – мысленно ответил он. Она так же отчаянно нужна ему, как вода человеку, умирающему от жажды. Но отказ Джейн Мортимер поставил его в тупик, обидел и возмутил. Чего она от него ожидала? Что он, по ее мнению, должен был сделать? Неужели она в самом деле считает его бессердечным чудовищем? Тревога и замешательство предыдущего дня сменились мрачной неуверенностью.
– Я бы не просил ее стать моей женой, если бы она не была мне нужна.
– В таком случае ты должен поехать в Лондон и убедить ее, что замужество – единственный приемлемый для нее выход. Ты не можешь просто вычеркнуть ее из сердца, – подытожила леди Ланзбури, решив привлечь для решения проблемы и тетку Джейн.
Подготовка к выставке стала спасением для Джейн. На целый месяц она погрузилась в работу, выполняя поручения Финна. Она не хотела думать о Кристофере, не жила надеждой увидеть его, но и успокоиться никак не могла. Она приказывала себе забыть о том, что ее мечта разбита вдребезги, и начать жить заново. В некотором смысле ей повезло, потому что выставка, требовавшая ее полного внимания, ей очень помогла.
Ее окружали ящики и коробки, в которых содержались всевозможные артефакты, которые нужно было расставить в застекленных витринах и на постаментах. Выставка должна была продлиться шесть недель. Финн вел переговоры о том, чтобы впоследствии передать некоторые экспонаты – которые не нужно было возвращать в страны происхождения – Британскому музею. Фотографии и рисунки фресок и мозаик, найденных в ходе археологических раскопок в Греции, Италии и Египте, фотографии древних храмов необходимо было развесить по стенам. Финн составил каталог, в котором перечислялись все экспонаты; каталогом надлежало торговать у входа.
Джейн знала Финна почти всю жизнь. Ему было за пятьдесят; за долгие годы, проведенные под открытым небом, его густые волосы выгорели на солнце. На лице выделялись бесстрашные голубые глаза. Финн и ее отец были добрыми друзьями со студенческих лет и часто работали вместе.
– Как приятно снова работать с милой и талантливой молодой женщиной, – приветствовал ее Финн. – Ваш отец был бы рад узнать, что вы продолжаете его дело.
