Мой страстный любовник - страница 60

Рейчел чувствовала себя слишком слабой, чтобы сопровождать их в церковь, и попросила их поехать туда без нее. Разумеется, Корнелий не пожелал оставлять жену одну. Вместо этого он решил дождаться, пока с корабля доставят на берег их сундуки и саквояжи, заверив, что вполне удовлетворится отчетом племянницы о состоянии могилы, после того как Кейт вернется обратно.

А Кейт не терпелось начать действовать. Они с Девериллом наспех пообедали, и вскоре он уже вез ее к старинной церквушке на южной окраине города.

Пожилой священник ожидал приезда Кейт, поскольку в последнее время вел переписку с семейством Уайлд. Тепло поприветствовав их, он показал им кладбище в задней части церковной территории, после чего провел через скрипучую калитку на заросший травой участок, где хоронили нищих, за что извинился перед ними по-французски и на ломаном английском.

– Мы были уверены, – пояснил отец Рамонд, – что ваша мать происходила из хорошей семьи, потому что носила на шее золотой фермуар с выгравированным на нем гербом. Но установить ее личность мы не смогли. Прежде чем скончаться от полученных ран, она успела назвать нам лишь свое имя.

Шагая впереди них по неухоженной, заросшей травой тропинке, он остановился перед старым деревянным надгробием, выцветшим за долгие годы и обветренным под воздействием солнца и дождя.

Кейт заколебалась, чувствуя, как у нее сжалось горло. Прошло уже много недель с той поры, как она и ее семья узнали правду о гибели «Зефира» и о том, что леди Бофорт ненадолго пережила свой корабль, – вынесенная на берег, она вскоре скончалась от ран. Все это время Кейт была одержима только одной мыслью – найти место последнего упокоения матери. И вот теперь, когда этот момент настал, она внутренне подобралась, словно готовясь получить новый удар.

Священник тихонько удалился, оставив их с Девериллом одних. Сжимая пальцы рук, Кейт шагнула вперед, глядя на простую деревянную табличку. Она едва могла разобрать имя, вырезанное на дощечке.

– Мелисента, – прошептала она. Голос ее дрожал от сдерживаемых слез, а глаза щипало. Стоя позади нее, Деверилл осторожно положил руку ей на плечо.

Понимая, что он молча предлагает ей свою поддержку и утешение, она склонила голову. Кейт была очень благодарна ему за то, что он вызвался сопровождать ее, потому что не хотела оставаться одна в столь тяжелую минуту.

– Она умерла слишком рано, – прошептал он.

– Да…

Внезапно, охваченная скорбью, Кейт тихонько заплакала, что в общем-то было странно и не поддавалось никакому объяснению. Почему ей так больно, если после трагедии минуло уже столько лет?

В ответ Деверилл привлек ее к себе и обнял за плечи, спрятав ее лицо у себя на груди, словно принимая на себя ее боль и горе. Отчаянно нуждаясь в том утешении, которое он ей предлагал, Кейт прижалась к нему всем телом и дала волю слезам.

Даже после того, как она перестала плакать, он не отпускал ее от себя. Она покорно стояла у могилы матери – пока не ощутила легкое прикосновение его пальцев к своей щеке и не услышала его полный сочувствия голос:

– Могу лишь только представить ваше горе, когда вы разом потеряли обоих любимых родителей.

Сердце ее вновь пронзила острая боль, и Кейт слепо запрокинула голову и прижалась губами к его губам. Должно быть, ее поцелуй застал Деверилла врасплох, потому что он ощутимо напрягся. Когда же она обвила руками его шею, намереваясь продолжить целовать его, Деверилл остановил ее и отстранил от себя.

– Сейчас не время и не место для этого, любимая, – мягко сказал он.

Кейт во все глаза уставилась на него. Во взгляде его темных глаз светилось нечто столь глубоко интимное, словно он заглянул ей в самую сердцевину души, минуя все ее заградительные барьеры.

Совершенно неожиданно она вдруг почувствовала себя странно уязвимой и смутилась, что этой своей выходкой словно выставила себя напоказ. Роясь в своем ридикюле в поисках носового платка, она рассмеялась сквозь слезы, пытаясь свести к шутке то, что он вновь отверг ее:

– Я знаю. Это превращается уже в обременительную привычку – вы меня утешаете, когда я начинаю вести себя как тряпка.

Он лишь негромко и насмешливо фыркнул на это, но юмора в его ответе было мало:

– Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что у вас это всего лишь временная слабость, но я больше не воспользуюсь ею, как давеча ночью.

– Вы ничем не воспользовались. Я сама предложила вам себя.

Он уже открыл было рот, словно собираясь возразить ей, но потом ограничился тем, что грубо заявил:

– Когда вам понадобится нечто большее, чем мое утешение, прошу вас, дайте мне знать.

Она решила, что поняла его недвусмысленный намек. Он хотел ее, наверное, очень сильно хотел, но не тогда, когда эмоции делали ее хрупкой и уязвимой. Она должна сама захотеть его и сгорать от желания, но при этом вполне контролировать себя, а не терзаться страхом или горем.

– А пока что, – продолжал Деверилл, – сегодня после обеда нас ждет еще много работы. Сейчас же я предлагаю вернуться в церковь и поговорить с отцом Рамондом.

– Хорошо.

Пристыженная, Кейт проглотила комок в горле и вытерла платочком глаза. По идее, она должна радоваться тому, что Деверилл направляет ее и придает уверенности. В будущем она будет сильной, решила Кейт. Такой мужчина, как он, ни за что не захочет иметь в невестах сопливую нюню. Если она рассчитывает завоевать его любовь, то явно не таким образом, а ей очень хотелось стать именно той женщиной, которую он сможет полюбить.

Когда они вновь зашагали по тропинке, ведущей обратно к церкви, все мысли о любви и романтике вылетели у Кейт из головы, поскольку Деверилл перешел исключительно на деловой тон, заговорив о своих намерениях: