Прошлой ночью с герцогом - страница 44
Гриффин остановился у его стула:
– Добрый вечер, сэр Уэлби. Не возражаете, если я присоединюсь к вам?
– Ваша светлость! – воскликнул старик и попытался встать, опираясь на трость. – Какая честь для меня.
– Сидите, – положил руку ему на плечо Гриффин. – Ваш бокал почти пуст. Не против, если я закажу еще один?
Герцог поискал взглядом Холси, но Уэлби возразил:
– Нет-нет, мне уже хватит: и без того будет непросто выбраться отсюда и найти экипаж в ночной тьме – ведь я же почти слепой.
К ним подошел официант, но Гриффин его отослал и, усевшись за стол напротив сэра Уэлби, сказал:
– Я вот зачем к вам: не вспомните ли еще что-нибудь о том вечере, когда вы слышали разговор о моих сестрах?
Старик прищурился, густые седые брови его дернулись: похоже, безуспешно старался разглядеть лицо Гриффина.
– Нет-нет, больше ничего не помню.
– Вы же сидите здесь почти каждый вечер. Неужели ни разу не слышали знакомых по той ночи голосов?
Старик тупо уставился на собеседника.
– Уверен, что не слышал, – иначе немедленно дал бы вам знать.
– Странно. Все останавливаются поговорить с вами, когда приходят в бар.
– Ну, далеко не все, хотя и большинство. Некоторые слишком спешат, чтобы думать о вежливости, – проворчал старик. – Я говорил, ваша светлость, что не уверен, узнаю ли их, если придут: я ведь не со всеми, кто сюда приходит, знаком, – а в ту ночь слышал так много голосов, что они сливались и трудно было разобрать.
– Хорошо. Кто-то еще упоминал об этом? Может, расспрашивал?
– Да-да, – неожиданно разволновался старик. – Те, кто останавливается у моего столика, спрашивали, слышал ли я что-нибудь от тех джентльменов. Я говорил им то же, что вам. Их было двое. Больше я ничего не слышал, и не думаю, что услышу. Вряд ли они посмеют теперь говорить в моем присутствии: из опасения, что я всем расскажу.
Странно.
Гриффин повел плечами.
– Ранее вы говорили, что их было человека три-четыре, а может, даже больше.
– Верно: двое-четверо. Было темно. Я ничего не видел, – на удивление уверенно проговорил Уэлби.
Гриффин оглядел помещение бара. Зажженные лампы бросали неяркий свет, оставляя отдаленные столики в полутьме.
– А вы так и не обнаружили никаких зацепок? Даже предположений нет, кто были те молодые джентльмены? – спросил старик.
Гриффин не собирался говорить, что подозревает сэра Чарлза Реддинга и мистера Альберта Трента: не хватало еще, чтобы Уэлби рассказал об этом всем. Неплохо, конечно, если до них дойдут слухи, что за ними следят, но не надо, чтобы они что-то знали наверняка. Весьма озадачивало то обстоятельство, что в лондонском обществе, где невозможно что-либо утаить, никто ничего не знает.
– Пока нет, – вздохнул Гриффин.
– Я поспрашиваю, – предложил старик. – Возможно, что-нибудь смогу выяснить.
– Очень любезно с вашей стороны, но я предпочел бы, чтобы вы вообще ни с кем не затрагивали эту тему.
Сэр Уэлби в недоумении посмотрел на него, но спорить не стал.
– Возможно, вы правы: вдруг те, кто вел дерзкие речи в ту ночь, решат, что не стоит ничего предпринимать, поскольку все скандальные лондонские газеты уже успели написать об этом, не говоря уже о том, что весьма недальновидно затевать войну с герцогом.
– Я тоже на это надеюсь, но мы оба знаем, что есть люди, способные на все.
Глава 18
Приложите все силы, чтобы изменить неприятную ситуацию, если таковая возникла.
Мисс Фортескью
Легендарный великолепный Гранд-холл уже полвека был местом проведения первого бала сезона. Это здание видело в своих стенах особ королевских кровей и аристократов всех стран мира. Оказавшись внутри, Эсмеральда оцепенела при виде роскоши обстановки и декора, превзошедшей все ее ожидания.
Вдоль стен в вестибюле стояли позолоченные стулья с мягкими бархатными сиденьями. В элегантных альковах гости могли отдохнуть от шума бального зала; парочки – уединиться для интимных бесед, а джентльмены – для деловых переговоров.
Бальный зал сиял огнями сотен свечей. Широкий арочный вход, перед которым гости останавливались в ожидании объявления их имен, был украшен зеленью и цветочными гирляндами. Массивный потолок, расписанный под голубое небо с плывущими белыми облаками, поддерживали двенадцать коринфских колонн, декорированных длинными разноцветными лентами, свисавшими с позолоченных капителей, равномерно расположенных по просторному залу.
Повсюду было множество цветов в вазах всевозможных форм и размеров, но больше всего поражал воображение устроенный в центре зала живописный водопад высотой в рост человека, украшенный цветами. На специальном возвышении музыканты играли веселую мелодию, поднимая настроение элегантно одетым леди и джентльменам, которые кланялись знакомым, возбужденно перешептывались и даже хлопали в ладоши.
Вдоль дальней стены стояли четыре длинных стола, накрытых белыми скатертями. На одном сверкали бокалы и поблескивали графины и бутылки с напитками, остальные три ломились от разнообразных яств. Сверкающие серебряные подносы были наполнены деликатесами: фаршированными грибами, копчеными устрицами, перепелиными яйцами и тонкой нарезанной бараниной и ветчиной. Целый стол занимали тушеные овощи и свежие фрукты. От разных сортов хлеба, пирогов, пирожков, пирожных и других лакомств буквально ломился четвертый стол.
Запахи еды и свечного воска, ароматы духов, громкие звуки музыки, возбужденные голоса и смех, шум ветра, врывавшийся в открытые окна, создавали ощущение праздника.
