Благородный дикарь - страница 39

– Конечно, дом не закрыт, но мы не можем там остановиться.

– Почему? Ведь это и твой дом.

– Нет, это дом Люсьена, и будь я проклят, если когда-нибудь опять поселюсь с ним под одной крышей.

Перри попытался урезонить приятеля, воззвать к здравому смыслу, но голубые глаза Гаррета пылали яростью.

– Не пытайся меня уговорить, Перри! Я сказал «нет» – значит, так и будет!

– Но это же глупо!

– А ты, похоже, бесчувственный чурбан, если думаешь, что я могу воспользоваться так называемым «гостеприимством» брата, после того как он отказался взять под опеку собственную племянницу и позволил молодой женщине с ребенком покинуть Блэкхит без сопровождения, без защиты, без всего? Да мне даже стыдно, что мы одной крови с этим чудовищем! Забудь о моей просьбе, Перри!

– Запомни, Гаррет: гордыня до добра не доведет.

– Иди ты знаешь куда… Друг называется – не лучше остальных. Джульет, ты с Шарлоттой поедешь на Крестоносце, а я пойду рядом и понесу твой саквояж.

– Подожди, Гаррет… – Перри схватил приятеля за рукав, но тот сердито стряхнул его руку.

Малышка так вопила, что из проезжавших экипажей высовывались люди, а из окон соседних домов раздавались гневные требования успокоить наконец ребенка. Джульет бессильно переводила взгляд с кричащей Шарлотты на двух рассерженных мужчин, но все же решила вмешаться.

– Послушай, Гаррет, ты несправедлив: его светлость был добр ко мне, дал денег…

– Мне плевать! Ты проделала путь в три тысячи миль, а он, черт возьми, откупился от тебя, хотя мы должны относиться к вам как к членам нашей семьи, а не как к обузе! Это непростительно, что бы ты ни говорила!

– Я прошу тебя лишь об одном: попытайся обуздать свою гордыню… хотя бы ради племянницы.

Поймав его возмущенный взгляд, Джульет торопливо поправилась:

– Я хотела сказать – ради дочери.

– Ноги моей не будет ни в лондонской резиденции Монфоров, ни в замке Блэкхит, ни в каком-либо другом доме, принадлежащем Люсьену, и я не желаю больше об этом слышать! – прошипел Гаррет.

– Браво! – произнес Перри, театрально хлопнув в ладоши. – Тебе с блеском удалось показать своей новоиспеченной супруге самую темную сторону своего характера. Вам, миледи, наверное, до сих пор казалось, что отец вашей дочери – образец доброты и нежности?

У Гаррета лопнуло терпение, он схватился за эфес шпаги, но Джульет вовремя успела перехватить его руку.

– Прекратите немедленно, вы, оба! Послушайте, лорд Брукгемптон, зачем его провоцируете?

– Я? – удивленно вскинул брови Перри.

– Вы оба ведете себя как задиристые школяры! – Она сердито взглянула на мужа и стряхнула его руку с эфеса шпаги. – С меня и Шарлотты достаточно. Или отвезите нас в резиденцию Монфоров, или оставьте в покое и идите своей дорогой. Я не собираюсь стоять здесь и любоваться, как вы наскакиваете друг на друга словно петухи, когда мой ребенок заходится от крика!

Гаррет изумленно уставился на нее, а Перри, пораженный ее неожиданной вспышкой гнева, полез в карман и, вытащив кошелек, небрежно швырнул его Гаррету.

– Держи! Этого хватит, чтобы оплатить стол и кров за неделю, а к тому времени, я надеюсь, к тебе вернется способность рассуждать здраво. Считай это моим свадебным подарком.

Он вскочил в седло и, прикоснувшись к полям шляпы, попрощался:

– Всего доброго, леди Гаррет де Монфор! И будьте счастливы.

Пришпорив коня, лорд Брукгемптон ускакал прочь, а Джульет осталась на тротуаре с плачущим ребенком на руках и мужем, который, как она теперь понимала, не представлял, как позаботиться о них с дочерью.

Глава 15

Гаррет в смятении смотрел вслед удалявшемуся Перри. Малышка продолжала кричать, а молодая супруга стояла на тротуаре, пытаясь ее успокоить. Губы ее были плотно сжаты, глаза пылали гневом. Друзья его покинули, обращаться за помощью к Люсьену он категорически отказался, а что делать дальше, не имел ни малейшего понятия.

Беспомощно сжимая в кулаке поводья Крестоносца, он мечтал лишь об одном: вскочить в седло и галопом помчаться следом за Перри и остальными, оставив все проблемы, которые взвалил на себя сам, позади.

О чем он только думал? Шутка ли: обзавестись сразу женой и дочерью! Надо ж было попасть в такую переделку! И ведь надеяться не на кого, кроме самого себя. Пропади все пропадом!

Гаррет взглянул на Джульет, но она повернулась к нему спиной: возможно, от смущения, что потеряла контроль над собой, а может, просто хотела дать ему возможность остыть. Шарлотта, слава богу, кажется, начала успокаиваться. Взъерошив пальцами волосы, он подвел к ним Крестоносца, но она не оглянулась, и Гаррету вдруг стало стыдно: и за свое поведение, и за то, что не смог справиться с ситуацией, но особенно за то, что – пусть и на мгновение – пожалел, что женился и теперь должен нести полную ответственность за них с Шарлоттой.

Черт побери, это слово – ответственность – было наихудшим во всем словаре!

Гаррет судорожно вздохнул, потом, собравшись с духом, пробормотал:

– Джульет! Прости меня. Знаешь, Перри, пожалуй, прав: у меня слишком вспыльчивый характер, и порой я не могу с собой совладать.

Она обернулась и с укором посмотрела ему в глаза.

– Меньше всего меня сейчас волнуют качества твоего характера. А вот то, что нам сегодня, кажется, негде ночевать, а также жить завтра, послезавтра, не говоря уже о дальнейшем, очень даже волнует.

– Мы можем снять комнату в отеле или еще что-нибудь придумать.

– Да, но надолго ли нам хватит денег при таком образе жизни?

Гаррет покраснел и отвел взгляд.

– Неужели ты не подумал даже о таких простых вещах, прежде чем предлагать мне выйти за тебя замуж?