Благородный дикарь - страница 42

– Вот как? – пробормотала Джульет, мучительно покраснев от смущения.

– Но у меня очень хороший бордель, – пояснила Лавиния и подмигнула Джульет. – Я допускаю туда только избранных клиентов: богатых, остроумных, воспитанных. Знаете, это позволяет держать на расстоянии всякий сброд.

– Да, понимаю… – выдавила Джульет, умудрившись даже улыбнуться. – Простите мое невежество, мадам Боттомли, но я никогда не была в борделе и, естественно, немного смутилась. Однако нам все-таки нужно где-то ночевать, а вы так любезны…

– Не надо извиняться, дорогая, я все прекрасно понимаю. – Лавиния погладила Джульет по руке. – Но комната всего лишь комната, не так ли? Я сама позабочусь, чтобы вам было там удобно и чтобы никто вас не потревожил. Мало того: думаю, даже найду колыбельку для ребенка. Ну как? А если мы отправимся туда прямо сейчас, пока еще рано, никто даже не будет знать, что вы там.

Джульет, решившись, кивнула:

– Хорошо. Мы согласны.

– Позвольте, – вмешался Гаррет, начиная сердиться, – я не могу допустить, чтобы жена и дочь провели ночь в доме терпимости!

Джульет отвела его в сторону и прошептала на ухо:

– Послушай, мне тоже это не очень нравится, но ведь всего одна ночь… К тому же так мы сэкономим немного денег.

– У нас есть деньги, так что экономить незачем!

– Более абсурдного заявления я еще от тебя не слышала.

Он стиснул зубы.

– Ты отдал большую часть своих денег викарию, а то, что мы получили от герцога и Перри, хотя это и весьма значительная сумма, нельзя растянуть на всю жизнь. Мы не можем позволить себе расточительность, так что спрячь подальше свою гордость и прояви практичность.

– К моей гордости это не имеет никакого отношения. Я хочу снять комнату в отеле. В хорошем отеле. Это наша брачная ночь, Джульет, а ты заслуживаешь самого лучшего.

– Брачная ночь ничем не отличается от других, – возразила Джульет, не подумав о том, что ее слова глубоко ранили его. Заметив, что он обижен, она взяла его за руку и добавила: – Мы не можем швырять деньги на ветер.

Гаррет пристально посмотрел на нее, удивившись, что она так мало значения придает ритуалам и символам, знаменующим брак. Сам он относился ко всему этому весьма трепетно, и, наверное, если бы она его любила, то поняла бы. Может, и к их браку она относится так же – как к чему-то несущественному, не заслуживающему особого внимания? Наверняка, если бы она вышла замуж за Чарльза, их брак значил бы для нее гораздо больше, чем сейчас, и она не смогла бы осквернить его брачной ночью в борделе.

– Хорошо, мадам, – согласился Гаррет, стараясь скрыть обиду. – Будь по-вашему.

Ему очень не хотелось, чтобы их с женой видели в обществе самой известной в Лондоне проститутки, поэтому он попросил Лавинию уехать, пообещав прибыть чуть позже. Спешить было некуда, поэтому Гаррет нашел конюшню, аккуратно вычистил своего скакуна, накормил и напоил. Наконец, когда оттягивать неизбежное стало уже невозможно, они пустились в путь, выбирая боковые улицы, чтобы никто их случайно не увидел по дороге в бордель.

Джульет была очень спокойна, но он чувствовал, что она расстроена: по-видимому, понимала, что допустила какую-то ошибку, но не знала, какую именно. Она, наверное, думала, что задела его гордость: ни один уважающий себя джентльмен не повел бы в брачную ночь супругу в бордель, – но это не единственная причина. Ведь если бы она вышла замуж за Чарльза, то захотела бы, чтобы все было организовано безукоризненно, как хотел бы того он.

– Гаррет, – заговорила она наконец, – я не понимаю, в чем была не права, и хочу, чтобы ты мне объяснил. Ты рассердился из-за того, что я попросила не тратить зря деньги?

– Нет, – поморщился Гаррет.

– Или, может, ты считаешь унизительным, что женщина принимает решение?

– Нет.

– Тогда скажи, что я сделала не так.

Он покачал головой, не желая говорить на эту тему. Да и что он мог ей сказать? Его разозлило то, что их опять сравнивали с Чарльзом – хотя и косвенным образом – и опять брат оказался лучше?.. Нет, это он ей сказать не мог: слишком уж смахивало на жалость к себе.

– Ничего, Джульет, все в порядке.

Она пристально посмотрела на него и пожала плечами, так ничего и не прояснив.

Впереди уже показался бордель, расположенный в неприметном угловом здании. Гаррет, чтобы не показываться возле главного входа, незаметно обогнул дом и подвел Джульет к черному, в ужасе от того, что кто-нибудь может их увидеть. Если это произойдет, репутация его супруги будет безвозвратно загублена еще до того, как он сможет должным образом представить ее в обществе.

Господи, что за кашу он опять заварил!

Поднявшись по ступеням, Гаррет резко постучал в дверь висячим молотком, и ему почти сразу же открыли. С высоты своего весьма немалого роста на них вопросительно уставился Марио, вышибала. Сверкающая золотом ливрея и напудренный парик не могли скрыть грубой силы, за которую он и был нанят мадам. Ему полагалось спускать с лестницы клиентов, не соответствующих ее стандартам происхождения, воспитания и внешнего вида.

– Милорд? – прохрипел вышибала и, откашлявшись, проговорил: – Я к вашим услугам, милорд!

– Лавиния сказала, что мы можем остановиться здесь на ночь, – с невозмутимым видом произнес Гаррет.

– Да-да, конечно. Входите, пожалуйста.

– В красной комнате, – добавил Гаррет и почувствовал себя крайне униженным. – И чтобы нас не беспокоили.

– Понимаю, милорд.

Марио почтительно пропустил их внутрь и закрыл за ними дверь. Откуда-то доносился женский смех. Гаррет взглянул на жену: очень бледна, – но испуга или растерянности не заметил.