Грезы принцессы пустыни - страница 42
Глава 9
К тому времени, как Тахира вернулась во дворец, эйфория от того, что они раскрыли тайну гробницы, прошла. Пришлось заниматься своим туалетом, хотя больше всего ей хотелось упасть на диван, так она была измучена. Естественно, как только она пришла к себе и легла, сон покинул ее, мысли закружились в голове. Все кончено! Вот какой была ее самая главная и самая грустная мысль. Кристофер разгадал тайну амулета. После того как на диван рядом с ней лег Саид, свернувшись клубком, она вспомнила о барханном коте в центре амулета, и о принцессе, которая его носила. Кто она была и что с ней случилось? Она вздрогнула, вспомнив, какой силы связь она ощутила, едва дотронулась до саркофага. То же самое произошло, когда она впервые взяла в руки амулет. Связь существует, ее невозможно отрицать. Если амулет принадлежал принцессе королевского рода, Кристофер наверняка захочет вернуть вещь ее семье. В панике Тахира села так неожиданно, что Саид в знак протеста впился в нее когтями. Кристофер – человек, который действует, повинуясь порыву. Уже завтра… то есть сегодня… он может явиться во дворец, чтобы вернуть амулет! Эта мысль не давала Тахире уснуть до утра.
За завтраком ей почти удалось убедить себя, что она принимает все слишком близко к сердцу. Но когда ее неожиданно вызвали к наследному принцу, она едва не упала в обморок – впервые в жизни. Она еле стояла, когда служанка одевала ее в пышный наряд, который требовался для официальной аудиенции. Тахире казалось, будто она смотрит на себя со стороны.
С какой стати Кристоферу выдавать ее и тем самым себя? Однако страх смеялся над логикой.
Подойдя ко входу в тронный зал, Тахира едва могла дышать. Когда двери перед ней распахнулись, когда объявили о ее приходе и она шагнула вперед, вначале ей показалось, что она его просто не заметила. Но и после она не заметила ни следа Кристофера. Только ее брат сидел в пышном одиночестве в дальнем углу зала. Тахира упала на колени и простерлась перед ним, впервые в жизни радуясь, что ей не нужно стоять. Как ни странно, Гутриф не пожелал затягивать изъявление почтительности.
– Встань, сестра! Можешь подойти и поблагодарить нас.
Страх улегся, и ею постепенно овладели знакомые чувства. Не последним из них было чувство вины. Она пыталась примирить кипящее презрение с сознанием того, что ее свадьба осчастливит всех, в том числе любимых сестер. То есть всех, кроме нее самой.
Зал был одним из самых длинных помещений во дворце, почти лишенным всякой обстановки: богатые ковры под ногами и роскошные шторы, украшавшие высокие окна из витражного стекла. На троне, позолоченном и украшенном завитками, с царственным видом сидел Гутриф. Брат смотрел на Тахиру из-под тяжелых век. Как всегда, ее поразило семейное сходство. Хотя его черты были, несомненно, мужскими, никто не мог бы усомниться в том, что они брат и сестра. Если бы Кристофер когда-нибудь увидел Гутрифа, он бы не усомнился. Наверное, сегодня ей следует во всем признаться. Но если она признается…
– Я жду, сестра!
– Ваше высочество… – Она опустилась на колени и взяла протянутую им руку, поцеловав воздух рядом с его пальцами. – Позвольте от всей души поблагодарить вас за то, что вы нашли для меня самую… самую достойную партию.
– Будем надеяться, что на этот раз ты наилучшим образом представишь наш дом.
Тахира прикусила губу, решив не поддаваться. Молчание, как она усвоила на горьком опыте, – лучший способ нейтрализовать колкости брата. Тахира смотрела вниз, на ковер, на свои колени, и считала про себя. Однажды она дошла до восьмидесяти пяти. Сегодня Гутриф сдался, когда она досчитала всего до сорока одного.
– Что ты с собой сделала? У тебя руки рудокопа, а не принцессы!
Проклятие!
– Царапины, нанесенные моим маленьким Саидом, – ответила Тахира, мысленно попросив прощения у кота. – Я дразнила его, сама виновата.
– Твой любимец – дикий и злобный зверь! Ты, конечно, понимаешь, что тебе не разрешат взять его с собой?
– Тогда я выпущу его на волю, – процедила Тахира сквозь зубы. По крайней мере, подумала она, утешая себя, один из нас сохранит свободу.
– Через четыре дня пройдут верблюжьи бега в честь твоей помолвки. Твоя свадьба состоится в течение месяца. Я задумал пышное празднество, хотя, естественно, оба этих события меркнут по сравнению с празднеством, которое ознаменует самое радостное и долгожданное событие – рождение моего сына и наследника.
Гутриф улыбался той высокомерной улыбкой, которая заставила ее заскрипеть зубами. Потом она заметила, что брат что-то вертит в руке.
– Может быть, поэтому я в таком великодушном настроении, сестра. Возьми эту вещицу в залог того, что я велю приготовить для тебя самую пышную свадьбу! Пусть мой подарок станет наградой за послушание. Твои свадебные украшения я прикажу изготовить из того же материала. Возможно, они не такие ценные, как алмазные, зато более редкие. – Он протянул ей браслет из полированных камней, оправленных в золото. Вчера ночью Тахира видела похожие на стене гробницы. И такие же камни, только не нарисованные, она видела на амулете Кристофера.
– Бирюза! – воскликнула она, потянувшись за браслетом.
– Его сделали из первых образцов, добытых на моей новой шахте.
– Он очень красивый. И очень яркий.
Гутриф подбросил браслет в воздух. Тахира поймала его и дрожащими пальцами надела на запястье.
– Во всей Аравии нет ничего подобного, и даже в Египте, как мне сообщили надежные источники, – продолжал брат, снова улыбаясь своей отвратительной самодовольной улыбкой. – Шахта принесет много прибыли.
