Жена и 31 добродетель - страница 46

Амабель сочувствовала Розалинде. Как женщине и как сестре, но не могла не видеть, что жизнь продолжает ей преподносить уроки, один за другим, открывает глаза и дает понять, что в этом мире имеет ценность и за какие заслуги дается. «…Жена, боящаяся Господа, достойна хвалы…» – вот наука, которую она должна постигнуть. Но, увы, Амабель боялась, что эти семена падали на бесплодную землю.

Задумавшись, она не расслышала, как Роберт тихо позвал ее. Он повторил ее имя еще раз, прежде чем она повернулась к нему и увидела изрядную долю стеснения на его лице. Гадать ей долго не пришлось.

- Амабель, милая, я не решаюсь спросить вас, но… – он опустил глаза, явно испытывая неловкость.

– Что? – непонимающе спросила она.

– Думаю, вы осознаете, что нам нужно постараться, чтобы… ааа… это так неловко…

– Что? Говорите, прошу.

Роберт выдохнул.

– Амабель, нам нужно постараться, чтобы вы стали моей женой по-настоящему.

Он проникновенно посмотрел на нее, а она вспыхнула и от смущения потупилась. Поневоле, это становилось первейшей задачей, решением многих проблем и избавлением от каверз со стороны «доброжелательных» друзей и родственников. После стольких слов и сокрушающего желания, не находящего выхода, неуместная стыдливость превращала их в неуклюжих юнцов. Встретившись глазами, они опять отводили взгляд, пытаясь не думать о том, что их ждет за порогом спальни.

Графиня чуть хриплым голосом смогла выдавить:

– Конечно. Понимаю.

Неуютная минута была разбавлена его последующими словами:

– Надеюсь, что я справлюсь…

Она решительно перебила:

– Я верю, что справитесь. Вы сильный и мужественный человек.

Молчание.

– Амабель…

– Да?

– Я люблю вас.

Ее нежная улыбка послужила ему наградой.

– Я тоже вас люблю. И верю, мы справимся.

***

Карета скрипела рессорами, пробираясь по неровностям дороги. Лето окончательно утвердилось в своих правах, подарив солнечные дни и украсив природу пышной зеленью с вкраплением цветущих бутонов. Амабель смогла бы полностью насладиться пригожим днем, если бы экипаж не трясло так нещадно, отчего ее только-только востребованные женские чресла несколько страдали от дискомфорта. Но ее душа, казалось, готова была улететь в рай. То, что произошло между ними той ночью, можно было бы назвать благословением небес.

Как же долго она этого ждала, как мечтала об этом дне. Смущаясь, краснея и ругая себя за неподобающие мысли. Не должна женщина столько думать о своих плотских желаниях, ибо «жены должны быть стыдливы и целомудренны». Господи, да она вся пропитана грехом! Но ведь она была не просто целомудренна, она была невинна, как в день своего рождения, будучи уже замужней дамой! Можно ли винить себя за то, что к тебе вернулась вера в себя и в будущее?

Изабелла улыбнулась, вспомнив как было им с Робертом поначалу неловко, когда они уединились в ее спальне. Тишина, прерываемая тихим дыханием, казалась предвестником чего-то надвигающегося судьбоносного. Они не отводили глаз, потихоньку приближаясь друг к другу.

Амабель подняла руку и ласково провела рукой по щеке мужа. Он прижал лицо к ее ладони, затем наклонился и поцеловал в губы. Его пальцы уже запутались в шнуровке ее платья в попытке добраться до кожи. Тихий смех жены только подстегнул его желание, и он в несколько рывков наконец-то смог спустить ткань туалета, а затем и сорочки с ее нежных плеч. Белизна цвета слоновой кости взывала к поцелуям и прикосновениям, что Роберт и поспешил сделать. Возбуждение росло с каждой минутой. Не только красота жены подзадоривала его. Ее мягкая податливость и пылкое желание угодить доводили до исступления, разрешая воображению пуститься в путешествие по сладострастным мирам.

Он скинул камзол и шейный платок, мешающие свободе действий. Амабель, недолго думая, запустила руку в вырез рубашки, погладив его кожу с редкой порослью волос. В ответ на прикосновения он судорожно втянул воздух и обхватил ее грудь, большими пальцами потерев соски. Она выгнулась в его руках, прижимаясь к телу мужа и потерявшись в ощущениях. Их поцелуи становились все жарче, объятия смелее, и вскоре они оба оказались на кровати. Амабель была полностью обнажена, на Роберте остались только кюлоты.

Чувствуя, что муж немного зажат, Амабель нежными и дразнящими прикосновениями пробежалась по его телу, начиная с плеч и заканчивая внутренней частью бедер. Он громко стонал и выгибался под ее ладонями, а она с интересом и удовлетворением наблюдала, как твердеет его плоть под тканью штанов. Это ли не чудо. Она чувствовала себя богиней любви Афродитой, одно касание которой способно свести с ума любого смертного. Смущение было ею отринуто в тот момент, когда ее собственное тело страстно откликнулось на чувственное пиршество под руками любимого, а поцелуи ручались за неземное блаженство. Его горячие требовательные губы порождали дрожь и трепет – она и не подозревала о том, насколько отзывчива ее кожа. Казалось, каждая клеточка тела впитывает в себя жар его прикосновений.

Амабель забыла обо всем на свете, пылко отвечая ему. Ее рука бессознательно стала потирать выпуклость под его кюлотами. Роберт постанывал, изнемогая под ее ласками, и крепче прижал жену к себе. Поцелуи становились все необузданней, а их бедра буквально вжимались друг в друга, пронзая новыми невероятными ощущениями. В жилах вскипела кровь, а желание молнией опалило их тела.

Его рука прошлась по ее бедру и приподняла, чтобы плотнее прижаться к центру вожделения. Она простонала, не в силах больше выдержать такой накал чувств. Этот звук заставил его простонать в ответ и сделать осторожное поступательное движение. Амабель поддалась к нему навстречу, и в следующую секунду он перевернул ее спиной вниз. Продолжая целоваться с неистовой силой, он стал тереться об нее, потеряв голову.