Идеальный джентльмен - страница 60
Гвен тоже никогда не выглядела лучше, подумал он, даже когда была хорошенькой юной новобрачной. В своей стихии, в новом розовом платье, леди Уэллстоун теперь обрела элегантность и более зрелую, непреходящую красоту, которая не могла не пленять.
Без сомнения, она пленила лорда Стрикленда. Барон скрупулезно привел себя в порядок и блестел, словно серебряный подсвечник без многолетнего налета. Его рубашка была безупречно белой, и, должно быть, он купил себе корсет, чтобы удерживать брюшко, потому что Стрикленд заскрипел, склонившись над рукой Гвен. Барона так очаровала ее приветственная улыбка, его настолько переполняла благодарность за ее любезное приглашение – и он настолько опасался мисс Кейн, которой лишь коротко кивнул и сказал «Добрый вечер, мадам», – что Стрикленд увлек Гвен с собой в поисках предобеденного хереса.
Таким образом, Стоуни и Эллианна остались вдвоем возле двери в гостиную ожидать следующих гостей.
Заметить, что Гвен никогда не выглядела лучше – это одно. А замечание, что мисс Кейн никогда не выглядела лучше – это преуменьшение на грани абсурда. Она даже не похожа на мисс Кейн! Боже, как жаль, что у него под рукой нет художника, чтобы написать ее портрет прямо сейчас, при свете свечей, в этом клочке шелка и кружева, который притворяется платьем, с волосами, соперничающими по яркости с рубином. Жаль, что Стоуни не может накинуть на нее пальто, как в морге, чтобы никто из других мужчин не смог бросить даже взгляда на эту экзотическую, завораживающую Эллианну. Дьявол, жаль, что он не может закинуть ее на плечо и унести наверх, в свою спальню – нет, в закрытое крыло, где никто не подумает искать их в течение нескольких дней. Пяти дней должно быть достаточно, чтобы Стоуни снова начал мыслить ясно, не испытывая трепета. Шесть – если ее волосы окажутся такими же длинными и шелковистыми, как он запомнил. Лучше пусть будет семь дней. Ему понадобятся целых двадцать четыре часа, чтобы расплести и расправить все эти маленькие косички, чтобы ее великолепные волосы рассыпались по его подушке, по его груди, по ее груди, играя в прятки с прелестными, вздымающимися грудями Эллианны. Они могут стать его подушкой, его… Они могут принадлежать ему.
Гвен убьет его.
А Эллианна сделает кое-что похуже, судя по тому, как трусливо вел себя Стрикленд.
А он станет презирать себя, вместо того, чтобы просто стыдиться порочных образов, возникающих в голове, и непослушной реакции своего тела. Проклятие, когда это Эллианна – он не мог называть ее мисс Кейн, когда изо всех сил сдерживался, чтобы не поцеловать кожу на внутренней стороне ее плеча, где заканчивалась перчатка и начинался крошечный рукав платья – когда это Эллианна Кейн превратилась из ведьмы в сирену? Ей-Богу, это чертовски несправедливо. И дьявольски неудобно.
Сейчас Эллианна улыбалась герцогине Уиллистон, которая, как оказалось, знала ее мать. Она знала и его матушку. Ее светлость, в действительности, знала всех и обо всем. Судя по ее прищуренным глазам, это включало и его постыдные мысли. Как можно осуждать его за то, что он хочет ответить на самое ошеломляющее приглашение, которое когда-либо получал? Его тело готово отправить ответ с особой поспешностью. На самом деле, боялся Стоуни, еще быстрее.
Ее светлость ничего не сказала, но молча предупредила его взглядом. Она потрепала Эллианну по щеке и произнесла:
– Браво, моя девочка. Браво.
Как получилось, что герцогиня может касаться ее кожи, а виконт – нет? Ад и все дьяволы, никто не может винить Стоуни в том, что он мечтает об этом. Мужчина должен быть мертвым, чтобы не испытывать желание к этой женщине.
Кстати, о мертвых, сэр Джон Томасфорд – следующий гость, о котором было объявлено.
Советник коронера, одетый в безукоризненную одежду темных тонов для вечерних приемов, блестел от напомаженных волос и бриллиантовой булавки в шейном платке до серебряных пряжек на туфлях. Его волосы снова были зализаны назад, открывая высокий лоб, словно его мозг распух от всех тех научных познаний, которые он излагал. Кроме того, Стоуни показалось, что линия волос на лбу сэра Джона находится чуть выше, словно у этого червя из морга начали выпадать волосы. Вот беда, не правда ли?
Сэр Джон едва не увлажнил пальцы Эллианны и почти измазал жиром перчатку Гвен, когда та заторопилась навстречу человеку, которого так хотела пригласить мисс Кейн. Гвен одарила рыцаря самой яркой улыбкой, а Стоуни готов был толкнуть дорогую мачеху обратно в сторону лорда Стрикленда. Что касается мисс Кейн, Стоуни не собирался выпускать ее из вида или далеко от себя, только не тогда, когда он знал, что каждый мужчина в комнате так же околдован ею, как и он сам. Кто знает, на что решится человек, охваченный вожделением? Стоуни знал, что хочет сделать сам, и был уверен, что не сделает этого, но кто сможет предсказать поведение мужчины, хобби которого – жестокие преступления? Виконт не доверял этому блеску в глазах сэра Джона и его презрительно искривленной полуулыбке.
Согласно словам Гвен, этот человек не женат и респектабелен, с достаточным доходом, чтобы содержать жену – не то чтобы кому-то, женившемуся на наследнице Кейнов, придется беспокоиться о своем доходе. Сэр Джон в том возрасте, когда мужчина начинает серьезно задумываться о собственной детской… и он посылает Эллианне книги про убийства. Нет, этот тип не приблизится к Эллианне – по крайней мере, пока Стоуни выступает в качестве ее сопровождающего.
Что до Эллианны, то она, кажется, обрадовалась только что прибывшему гостю, словно считала его еще одним другом среди множества незнакомцев. Стоуни видел, что ее поза стала не такой напряженной. Глупая гусыня, считающая себя слишком умной, на самом деле была чересчур невинной, чтобы отличить коршуна от голубя. К счастью, у нее есть Стоуни, который будет стоять на страже. Он едва сам не выпустил когти и не раскрыл клюв, когда сэр Джон протянул руку и спросил:
