Балтийские славяне. От Рерика до Старигарда - страница 121
Непосредственный импорт археологи связывают лишь с одним славянским сосудом из Мёллехольмена, отличавшимся отделкой и составом глины, для других же предполагается местное изготовление. Однако сосуды из Мёлленхольмена в то же время несколько отличаются формой краёв от прочих сконских имитаций славянской керамики и ближе к южнобалтийским прототипам, на основании чего принимается, что первые славянские поселенцы привезли с родины славянские сосуды, по примеру которых и стали изготавливать керамику уже в Сконе. Поселение в Мёлленхофене датируется XI веком, приблизительно тем же периодом, когда славянская керамика доминировала в Лунде. Кроме того, о связи жителей Мёлленхольмена со славянами говорят и другие находки из поселения – пряжка ремня и саксонский пфенниг, какие были в то время в повсеместном употреблении среди славян южной Балтики.
Ближайшие параллели пряжке ремня археологи находят в центральной Польше, однако предполагают изготовление его в Киевской Руси. Примечательно, что колонии балтийских славян в Скандинавии зачастую выказывают близкую связь этих колонистов с Киевской Русью и, очевидно, указывают на то, что колонизация Скандинавии осуществлялась группами балтийских славян, поддерживавших активные связи с Русью и часто плававших в Восточную Европу. По аналогиям типов керамики археолог Р. Кельм связывал основание поселений в Мёлленхольмене и Хёкёне со славянскими колонистами из северо-восточного Мекленбурга, устья Одры: «Комплекс Мёлленхольмен-Хёкён, имевший исключительное положение среди археологически известных одновременных с ними местных поселений по материалу находок и расположению на местности, по всей видимости, указывает на более или менее однородную часть славянского населения. Переселение этой группы северо-западнославянских поселенцев, вероятно происходивших из приграничного региона вильцев и поморян в устье Одры, можно датировать второй четвертью XIвека» (Kelm 2000, S. 86).
Кроме указанных на приведённой выше карте мест, находки славянской керамики известны в Сконе и в других местах, к примеру, в крепости Треллеборг. Присутствие славян на Скандинавском полуострове прослеживается и много далее на восток. Адам Бременский упоминает присутствие славян в шведском торговом центре Бирке в Х! веке, сообщая, что «… жители Бирки часто подвергаются нападениям пиратов, которых там великое множество… В это место, поскольку оно является наиболее безопасным в приморских районах Швеции, имеют обыкновение регулярно съезжаться по различным торговым надобностям все суда данов или норманнов, а также славян и самбов; бывают там и другие народы Скифии».
Археология вполне это подтверждает: кроме приведённых выше карт с находками многочисленных славянских вещей в Бирке, можно привести сообщение немецкого археолога Й. Херрманна о присутствии в Бирке «нескольких дюжин» курганов с урновыми захоронениями на вершинах, соответствовавших славянской традиции (Herrmann/Warnke 2008, S. 31; Herrmann 2009, S. 321, 322).
Распространение «балтийской» (т. е. славянской или её имитаций) керамики в Скандинавии (по: Roslund 2007)
Борнхольм. На острове Борнхольм, расположенном к западу от Рюгена, славянская колонизация имела ещё более впечатляющие размахи, чем на Сконе. Она прослеживается тут по полному набору археологических находок: керамике, височным кольцам, славянским оковкам ножен и др., соотносимых со славянской культурой вещами, чему в 2008 году датский археолог Магдалена Наум посвятила целую книгу «Славянская миграция и заселение на острове Борнхольм в раннем средневековье», вышедшую отдельным томом лундской серии археологических исследований, и ставшую одной из немногих, где о славянской колонизации датских островов говориться уверено и напрямую.
Анализируя многочисленный материал из поселений и погребений, исследовательница приходит к выводу: «Славянская миграция на Борнхольм могла носить как спланированный, так и принудительный характер…Некоторые переселенцы могли быть связаны с правящим классом, быть купцами или воинами, другие же были имевшими определённые навыки в ремесле крестьянами, мужчинами и женщинами. Некоторые из них могли уже иметь представление об острове на острове, на основании того, что они слышали и видели. Для других же, особенно для тех, переселение которых имело принудительный характер, это переселение могло стать печальным опытом переездом от семьи и родного дома в незнакомые края» (Naum 2008, S. 60).
Однако если о причинах и обстоятельствах славянского заселения Борнхольма, ввиду отсутствия письменных свидетельств того времени, могут быть лишь крайне предположительные выводы, одно остаётся ясным – колонизация эта носила весьма широкие масштабы. Находки керамики исчисляются многими сотнями экземпляров, оковок ножей и височных колец – многими десятками.
По спектру распространения славянских типов керамики Борнхольм более всего походит на западнославянские города и поселения Западного Поморья, региона устья Одры. Потому, как и Сконе, эта область могла быть вероятной прародиной колонизировавших Борнхольм славян. Нередки здесь и славянские погребения, представленные трупоположениями со славянским инвентарём. Как замечает М. Наум: «Исследования ритуалов или, вернее, материальных остатков ритуалов, дают представление о двух пересекающихся процессах, в разной степени оказывавших влияние на социальную, политическую и культурную среду раннесредневекового Борнхольма. Одним из них была славянская миграция или группы славян, поселявшихся на острове, другой было укрепление связей и контроль острова Датским королевством, осуществлявшихся посредством христианизации, нового административного деления и изменения структур власти» (Naum 2008, S. 252).
