Дзержинский. От «Астронома» до «Железного Феликса» - страница 124
Важным вопросом, который решил в это период Дзержинский, был вопрос о железнодорожных школах. Ранее было принято решение о передаче их из ведомства НКПС в Наркомат просвещения. Это привело к тому, что в условиях худшего снабжения и финансирования железнодорожные школы находились в плачевном состоянии. Во время поездки Дзержинский убедился в том, что многие из них закрыты, а в других учится только треть детей железнодорожников. Преодолев сопротивление Наркомпроса, Дзержинский добился через два месяца возвращения железнодорожных школ в свое ведомство. Финансирование школ улучшилось.
Сделаны были выводы и из его параллельной проверки работы чекистских органов. 10 июня Дзержинский сделал доклад об итогах чекистской стороны своей украинской командировки на заседании коллегии ВЧК.
К приезду Ф. Э. Дзержинского уже был подготовлен материал так называемого «Таганцевского дела», или дела «Петроградской боевой организации». Данное дело, названное по фамилии руководителя подпольной организации, изначально разворачивалось в Петрограде. Местные чекисты, после выявления реальной организации, провели массовые аресты лиц, хоть к какой-то мере причастных к арестантам. Количество арестованных превысило 800 человек, что показывало масштаб организации. Были достаточно громкие аресты, например, известного поэта Н. Гумилева. Он был активным участником петроградского подполья, хотя питерским чекистам не удалось этого доказать в 1921 г. и о его роли в организации стало известно гораздо позднее. Были арестованы и многочисленные ученые, которые составляли отчеты о состоянии российской промышленности для отправки их за рубеж. Им грозил расстрел. В этих условиях за арестованных вступились их близкие и коллеги, обращаясь в т. ч. к Ленину с просьбой об освобождении. Были подобные просьбы и относительно В. Н. Таганцева, чей отец когда-то помог семье Ульяновых. Дзержинский по просьбе Ленина предоставил ему в середине июня справку о Петроградской боевой организации и о роли Таганцева-младшего. Его он охарактеризовал как руководителя организации, которая не только собирала и переправляла сведения о состоянии советской промышленности за рубеж, но и как человека, который нес ответственность за подготовку терактов. В целом архивные материалы следствия подтверждали антисоветскую деятельность Таганцева. Сам Таганцев, на условиях гарантии сохранения жизни арестованным, стал давать показания. В литературе есть указание, что эти гарантии дал Дзержинский, однако доказательств этому нет. Более логичным будет предположить, что эти гарантии дал ведший следствие известный в будущем чекист Яков Агранов. В любом случае, это обещание, если оно и имело место, не было выполнено. Позднее в августе в Петрограде был произведен расстрел 57 участников организации, а всего, с осенними расстрелами, по делу были расстреляны около 90 человек. Среди расстрелянных в августе были Таганцев, Гумилев и ряд других известных деятелей, а также лица гораздо меньшего уровня, например, контрабандисты.
Следует отметить, что хотя Дзержинский и был в курсе дела, но в большей степени можно говорить о его роли в середине следствия: в июле 1921 г. Документов о причастности Дзержинского к августовским событиям нет. Ключевыми деятелями в этом плане был Я. Агранов, руководивший допросами профессорской группы, председатель Петроградской ЧК А. Семенов, а по Линии ВЧК — И. С. Уншлихт. Это было связано как с общей загруженностью Дзержинского другими вопросами, так и состоянием его здоровья в этот период.
12 июля 1921 г. состоялось заседание Политбюро ЦК РКП (б), на котором, в частности, обсуждали состояние здоровья Ф. Э. Дзержинского. В результате рассмотрения вопроса Политбюро постановило: «Предложить т. Дзержинскому правильно лечиться, т. е. работать не более чем до 9 часов веч. Каждый день и два полных дня в неделю обязательно проводить в деревне. Затребовать от д-ра Готье письменного отзыва о здоровье т. Дзержинского и Менжинского. Секретарь Цека. В. МОЛОТОВ». Непосредственно летом 1921 г. его отдых не состоялся, опять-таки в связи с загруженностью на работе. Однако Дзержинский, отказавшись от отпуска для себя, пытался решить вопрос отдыха своих сотрудников. В записке Уншлихту от 16 июля Дзержинский предлагал сократить вечерние собрания и заседания, «чтобы работники могли в летнее время немного подремонтироваться. Иначе мы очень скоро лишимся всех работников».
Сам же он отдыхать не мог. Летом 1921 г. начался голод в Поволжье. Транспорт в этих условиях становился ключевым средством для решения этой трагедии. Дзержинский мобилизует железнодорожников на перевозку продовольствия. 30 июля выходит воззвание Дзержинского к железнодорожникам и водникам:
«ТОВАРИЩИ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИКИ И ВОДНИКИ!
На нашу социалистическую Родину надвинулось страшное несчастье. Поволжье — житницу России — постиг небывалый неурожай. Под палящими лучами солнца хлебороднейшая местность превратилась в пустыню. Миллионы трудовых крестьян Поволжья с их женами и детьми обречены на голодную смерть, а их хозяйства — на разорение. Рядом с голодом идет страшная его спутница — холера, уничтожающая тысячи человеческих жизней беднейших крестьян и рабочих. Нужна немедленная помощь! Наше правительство уже приняло все меры к тому, чтобы помочь голодающим, но бедствие так велико, что только напряжение всех сил страны может ослабить страдания голодающего Поволжья.
Работники транспорта!
При всей вашей необеспеченности вы своим громадным аппаратом можете и должны помочь голодающим. Дело идет не о пожертвовании излишков, а о том, чтобы разделить последний кусок и этим спасти плодороднейшую местность России от гибели, спасти в будущем от смерти самих себя, своих жен, своих детей.
