Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэ - страница 132
встретимся с уже знакомыми мотивами, повернутыми, однако, в несколько ином
ракурсе. Мы вновь увидим роковую невесту короля-жертвы, предсмертный пир,
сражающихся воинов, убийц, обликом схожих с фоморами, и тело — наполовину
сгоревшее, наполовину утонувшее
Однажды король Ирландии Муйрхертах оказался во время охоты один на своем
охотничьем холме, и тут появилась перед ним девушка редкостной красоты, одетая в
зеленый плащ. Король тотчас воспылал к ней такой любовью, что готов был отдать всю
Ирландию, лишь бы она согласилась провести с ним хоть одну ночь. Девушка сказала
ему, что она «любовь Муйрхертаха», и объявила, что сведуща в еще более тайных делах,
а потом добавила, что давно уже знает его и ждет встречи с ним. «Я дам тебе все, что
могу дать, о девушка», — сказал ей Муйрхертах, и она согласилась войти в его дом при
условии, что он никогда не будет произносить ее имя, что мать его детей будет удалена с
ее глаз и ни один клирик не войдет в дом, где будет она жить. Король принял эти условия
и спросил только, как же ее имя, чтобы знать его и избегать его произносить. И хотя
девушка отличалась несравненной красотой, имя ее звучало довольно странно и
поразительным образом походило на имена уродливой Кайльб «Вздох, Свист, Буря,
Резкий Ветер, Зимняя Ночь, Крик, Рыданье, Стон».
Чтобы угодить девушке, Муйрхертах прогнал из своего Клетехского дома королеву и
детей ее и после этого созвал всех, кто занимался каким либо ремеслом или искусством,
вместе с их женами на большой пир. Св. Каирнех был так возмущен изгнанием королевы,
что проклял это место и сам своими руками вырыл для короля могилу, сказав при этом:
«Тот, кому приготовлена эта могила, конченый человек, поистине конец его
царствованию и владычеству». Король же тем временем сел на свой трон, а девушка села
по правую руку от него, и, чувствуя, что от нее исходит «могущество богини», он
спросил, откуда ее сила. Она ответила, что верит в Бога, что она из племени Адама и
Евы, но при этом может совершать великие чудеса. Муйрхертах попросил ее совершить
какое-нибудь чудо. Тогда девушка превратила воду из реки Бойне в вино, а из
папоротника создала призрачную свинью, и эти волшебные еда и питье вдвое уменьшили
силу короля и его людей. Затем создала она два полка призраков, равные по числу воинов
и по силе, причем один полк состоял из голубых воинов, а другой — из безголовых. Сам
Муйрхертах выбился из сил, сражаясь с ними, хоть и были это на самом деле одни лишь
камни, папоротник да дерн. На седьмую ночь в канун среды после Самайна поднялась
буря. «Это стон зимней ночи», — сказал король. А девушка отвечала ему: «Это я —
Резкий Ветер. Я — Зимняя Ночь. Я — Стон, я — Ветер, я — Зимняя ночь». Когда
король вновь заговорил о буре, которая с каждой минутой становилась все сильнее,
девушка спросила его «Зачем называешь ты мое имя, о муж?» После этого она сказала,
что теперь он обречен. «Это правда, девушка, ибо было предсказано, что моя смерть
будет подобна смерти моего деда». А Муйрхертах сам сжег своего деда в его же доме.
Видения огня и воды мешали теперь его зачарованному сну. Девушка меж тем «рассыпала
повсюду огонь», а вокруг дома поставила полки призрачных воинов, которые будто бы
нападали на дом. Королю она сказала, что якобы Туатал Майльгдоб («круглоголовый»)
сын Кормака Одноглазого явился со всем своим войском отомстить Муйрхертаху и занять
его трон. Муйрхертах спрятался в бочку с вином и утонул в ней, горящие бревна рухнули
на него и сожгли всю верхнюю часть его тела.
Подобно пиру, который ежегодно давался в Эмайн Махе в честь Самайн, события,
описанные в саге «Смерть Муйрхертаха», происходят в течение семи дней, причем
кульминация падает именно на канун Самайна, время бед и заблуждений. Курои,
Кримтан, Кухулин и Конайре, как принято считать, погибли именно в канун Самайна,
тогда как Айлиль и Фланн — в канун Бельтана. И подобно тому как события,
предшествующие гибели героя, знаменуют собой соединение оппозиций, так и самый
момент его смерти есть время, когда такие дихотомии, как зима — лето, естественное —
сверхъестественное, живое — мертвое, сливаются и перемешиваются.
Ирландские повести о гибели героев носят название Oitte («насильственные, или
трагические, смерти»). Для Кухулина и вообще для героев смерть от болезни или от
старости была бы падением. С точки зрения этики касты воинов смерть в бою — самая
славная из всех возможных смертей, только такая смерть обеспечивает доступ в рай.
Лукан говорит, что кельтские воины не страшились смерти, поскольку «смерть была для
них лишь серединой долгой жизни». Многие из ирландских королей, упомянутых в
анналах, также умирали насильственной смертью, причем большинство — от руки
преемников. Однако в повестях, о которых мы говорили, речь идет не о насильственном
смещении слабого короля. Торжественный пир, роковая невеста и причудливые
обстоятельства смерти Конайре, Диармайда, Муйрхертаха — и Кухулина тоже, —
напоминают скорее ритуальное «убийство царя», когда иссякает его (мужская) сила или
когда заканчивается ограниченный згранее срок его правления, что некогда
