Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэ - страница 136

отчасти объясняется как раз тем, что это были каламбуры, ключи которых давно

утрачены. В ирландских «Собраниях имен» ( Corr Аптапп) и «Старинах мест»,

диншенхас, зачастую дается два-три альтернативных объяснения имени того или иного

лица или места причем в отличие от современных работ по этимологии древние собрания

вовсе не выбирают одно из объяснении как единственно правильное. И исследователь

стоит перед дилеммой считать ли эти альтернативы просто фрагментами не связанных

между собою рассказов собранными и записанными ради «полноты картины» как обычно

происходит в современной фольклористике, или же в ту пору полагали что смысл важных

имен должен быть сложен и загадочен.

Подобно тому как одно имя может иметь несколько смыслов один и тот же человек может

иметь несколько имен. Мы уже говорили об уж юной Каильб которая обликом своим

символизирует единение противоположностей, а именами своими — множественность.

Син из саги «Смерть Муйрхертаха сына Эрк» также имеет много имен которые она сразу

перечисляет, а настойчивость с какой она твердит что Муйрхертах не должен называть ее

по имени говорит о нежелании быть отождествленной с каким либо словом или идеей.

Вспомним, что и мудрец Аморген называл себя ветром, волной, быком, вепрем,

ястребом, каплей росы, цветком, оленем, лососем, озером, горою, искусным словом,

божеством. Луг был искусен во многих искусствах одновременно, но при этом, точнее в

силу этого, он не мог быть назван мастером ни в одном из известных искусств и ремесел.

Мастер во всех искусствах, он — соединение и одновременность того, что в обычном

мире возможно лишь как множественность.

Таким образом, в идеях границы, центра, интеркалярного времени, «здесь и сейчас»,

«не то и не это», инцестуальных рождений, «кесаревых» рождений, многопричинных

смертей, множественных имен, множественных умений, каламбуров и, добавим,

метафор, присутствует двойственность — иными словами, множественность и

сгущение, — что делает их адекватными символами неявленного, каковое есть мир

хаоса и в то же время основа всего сущего. Они могут быть представлены в виде загадок-

парадоксов, и, вероятно, именно по этой причине загадки играют столь важную роль во

всех традиционных культурах. В старину поэты Ирландии устраивали специальные

состязания в разгадывании загадок. По свидетельству Марбана Свинопаса, «главного

пророка неба и земли», эти состязания возникли от собирания орехов мудрости, что

падали с девяти лещин мудрости в воды чудесного источника. В состязании между

Марбаном и Аайлом Дуиледом, олламом Лейнстера, были такие:

Что ценное нашел на земле человек, чего не нашел Бог?

Ответ: Достойного учителя

Какой зверь живет в море и тонет, если его вынуть оттуда?

Ответ: Gnim Abraein

Какое животное живет в огне и сгорает, если его вынуть оттуда? Ответ: Саламандра

Проиграв состязание, Дайл Дуилед обратился к Марбану с просьбой стать его

наставником. Известно множество повестей, где человек, который не смог правильно

ответить на загадку, погибал или был унесен демонами. Но есть и рассказы о том, как

человек спасал свою жизнь, поставив перед противником неразрешимую загадку

Загадки (задачи), фигурирующие в «брачных» рассказах и ритуалах, преследуют одну

цель — свести вместе несоединимое, объединить противоположное. В саге «Сватовство

к Айльбе» мы встречаем много вопросов подобного рода, требующих отыскания

поливалентного эталона

Что слаще меда? — Задушевная беседа

Что чернее ворона? — Смерть

Что белее снега? — Правда

Что быстрее ветра? — Мысль

Что острее меча? — Разум

Что ярче искры? — Душа женщины меж двух мужчин

Каждый ответ включает метафорическую трансмутацию прилагательного из вопроса.

Есть и другие загадки, где ответ на простые вопросы дается в терминах двойственности

объектов

Сколько лошадей в Тайльтиу? — Две, кобыла и жеребец

Сколько деревьев в Ассале? — Два, зеленое и увядшее

Едва ли стоит добавлять, что ответы на подобного рода вопросы можно найти лишь в

ловкой игре общепринятыми категориями мышления

Если мы не можем различить глубины в этих тонкостях и видим в каламбуре лишь

«простейшую форму остроумия», нам следует помнить, что наше мышление устроено

так, что мы и в мифе многого не замечаем. Современный человек склонен видеть в

загадках и в мифах детские забавы и приходит в замешательство, обнаружив, что для

ясновидцев и мудрецов древности в них было заключено глубочайшее знание. Вишну,

верховное божество индуизма, не случайно называют «космическим обманщиком», тогда

как само слово «брахман» означает «космическая загадка». «Выраженная в ритуале и

через него, загадка содержит сумму корреляций, посредством которых открывается

сокрытая архитектоника вселенной. С помощью игры загадок обнаруживаются великие

взаимосвязи и важнейшие равноценности, это увертка, предназначенная для того, чтобы

включить невыразимое в человеческий дискурс»

Но разве в основе всякого искусства не лежит эта переменчивая аморфность, эта

загадочная магия, о которой мы говорили? Сколь бы точно ваятель ни воспроизвел