Дипломатия Людовика XIV. - страница 60
Но, тем не менее, Аво использовал существенные разногласия между республиканцами, желавшими сохранения мира и даже сближения с Францией, и Вильгельмом Оранским, который выступал за союз Соединенных провинций с Англией, создание мощной антифранцузской коалиции. В своих письмах в Париж в июле и в сентябре 1679 года Аво сообщал о секретных переговорах доверенных лиц штатгальтера с депутатами Генеральных штатов, с придворными о заключении англо-голландского союза. Они продолжались три месяца, но не дали результатов. Об этой тайной дипломатии французскому послу сообщил человек компетентный — видный республиканец полковник Сидней, за свою откровенность впоследствии поплатившийся головой.
Посол был решителен и смел. 5 октября 1679 года он сообщил Людовику XIV, что задумал «экстраординарный шаг», не имеющий прецедентов: решил встретиться со всеми депутатами 18 голландских городов, приехавшими на заседание Генеральных штатов, и выступить против замышлявшегося англо-голландского договора, разъяснить позицию Франции. Рискованный поступок посла вызвал недовольство штатгальтера и пенсионария (высшее должностное лицо в Республике Соединенных провинций) Гаспера Фагеля, публично назвавшего действия Аво беспрецедентными. Но и это не смутило дипломата. Он рассылал письма профран-цузски настроенным правителям Амстердама, их друзьям, раскрывая опасность для Голландии союза с англичанами. У Аво были копии двух проектов (один с пометками самого Фагеля) создания лиги, направленной «против Франции, но под предлогом сохранения гарантийных актов» (речь шла о гарантиях мира в Нимвегене). Со своей стороны, посол предлагал Фагелю возобновить союзные отношения между двумя странами 3.
По просьбе Аво в две провинции, не зависившие от Вильгельма Оранского, — Гронинген и Фрисландию выехал верный послу депутат и привез решения в пользу франко-голландского союза. А пять провинций, находившихся под контролем штатгальтера, заняли враждебную Франции позицию. Примирить различные подходы не удалось. Причин было много, но одна из наиболее существенных — гонения на французских протестантов. «Итак, религия — одно из главных средств, которые использует принц Оранский» 4, — писал Аво. Он подчеркивал, например, что эдикт Людовика XIV от 17 июня 1681 года, направленный против гугенотов, был переведен на фламандский язык и вызвал возмущение даже у друзей Франции. Аво, тем не менее, решил, используя содействие губернаторов, с которыми поддерживал деловые связи, создать профранцузскую коалицию провинций Гронингена, Фрисландии и Голландии 5.
Сведения, поступившие в Версаль из Гааги, затрагивали важные аспекты внешней политики Соединенных провинций. Посол сообщал о переговорах голландцев с Бранденбургом, о встречах Вильгельма Оранского с герцогом Монмоутом. Людовик XIV получил копии инструкций для переговоров голландских дипломатов в Англии, Испании, текст англо-испанского договора, подписанного в Лондоне. Против политики штатгальтера посол восстановил правителей Амстердама, и Вильгельм Оранский оказался перед лицом двух провинций, «решительно враждебных обмену ратификационными грамотами» англо-голландского договора. На протяжении восьми недель Фагель четырежды ставил перед Генеральными штатами вопрос о ратификации. Безрезультатно. Тогда пенсионарий, вопреки закону, провел нужное ему решение голосами депутатов только пяти провинций.
Тревожных фактов у Аво накапливалось все больше: принудительная, под давлением Вильгельма Оранского ратификация договора между Швецией и Голландией, определявшего размеры взаимной помощи войсками; 200 тысяч экю получил от голландцев герцог Ганновера; вместо 8 тысяч штатгальтер направил испанцам 14 тысяч человек и готовил набор еще 16 тысяч солдат. При этом Вильгельм Оранский не считался с мнением Генеральных штатов и сам определял перемещения войск в республике. Посол через своих друзей давил на влиятельных лиц в Амстердаме, чтобы они не соглашались с воинственными предложениями штатгальтера. Аво знал даже о том, что говорилось в кабинете голландского правителя. «Мне стали известны многие тайные действия принца Оранского, которые не оставляют никаких сомнений в том, что его цель — использовать время для приведения союзников в состояние боевой готовности и вместе с тем для поиска повода, позволяющего нарушить мир» 6. Это отрывок из письма Аво, датированного 22 апреля 1682 года. К тому времени, когда оно было написано, политика Людовика XIV уже привела к обострению межгосударственных противоречий в Европе. Аво находился в Гааге как раз в период между войной и миром, когда насильственное «воссоединение» с Францией земель иностранных государств вызвало резко негативную реакцию в Европе. Протесты сыпались со всех сторон. Особенно негодовали короли Швеции и Испании. Французский посол сообщал из Регенсбурга об «отчаянии» и «ярости» сейма. Эти чувства усилились в Империи в 1681 году после оккупации французскими войсками без малейшего правового основания Страсбурга — вольного имперского города. Французы не получили отпора. Одна из причин — турки под стенами Вены. Только в Мадриде проявили неслыханную дерзость и в 1683 году объявили войну Франции. Но испанская армия была слишком слабой. Французские войска заняли Каталонию, ряд городов в Голландии, Люксембурге. Лувуа требовал безжалостного отношения к противнику, разрушения городов и сел. Такие же методы он применял и для расправы с Генуэзской республикой.
В Генуе строили для испанцев четыре галеры. Французский посланник Пиду де Сент-Олон заявил, что их выход в море в Версале расценят как враждебные Франции действия. Генуэзцы не испугались. Галеры они все-таки спустили на воду. Пиду де Сент-Олон уехал из Генуи 7.
