Твоя навеки - страница 32
— Может быть, и не хотел, — процедил сквозь зубы Мик и ногой отшвырнул пистолет. — Но так или иначе тебе лучше лечь лицом вниз, Барлоу, иначе, чего доброго, я подумаю, что ты и в самом деле хотел меня убить.
Ближе к обеду солнце прорвалось сквозь низкие зимние облака, а часа в три оно уже низко висело на западе над самой землей, бросая косые золотистые лучи на снежную равнину. Фэйт зачарованно наблюдала за этой сменой красок. Она и не подозревала, что обыкновенный снег может переливаться таким бесконечным многообразием цветов и оттенков — от темно-голубого в тени до ослепительно розового в лучах заходящего солнца.
С утра, в поисках какого-нибудь занятия, она обнаружила бачок с нестиранным бельем Мика и обрадовалась возможности отвлечься за привычным домашним делом — стиркой. И вот теперь, поставив гладильную доску перед окном кухни, она гладила его форменные рубашки и одним глазом приглядывала за мясом, которое тушилось в духовке.
В эти мгновения, когда никто не стоял за ее спиной и не подталкивал под руку, она могла самой себе признаться, что это именно та работа, которую она любит. Она обожала готовить и убираться, стирать и гладить; и все, чего ей хотелось бы от жизни — так это иметь собственный дом, настоящего мужа, за которым она бы ухаживала, и много-много детей. Никогда она не стремилась строить мосты и проектировать небоскребы, заниматься бизнесом или сидеть в душной конторе. Единственной мечтой Фэйт всегда была и оставалась семья — ее семья.
Но этому не суждено было сбыться, и теперь ей требовались вся сила и воля, чтобы начать новую жизнь и самой обеспечить своему ребенку достойную жизнь. На деньги, оставшиеся после смерти отца, вполне можно было бы содержать ранчо — оплачивать свет, газ и прочие услуги, что же касается заработка, то здесь все было неопределенно. Интересно, подумала Фэйт, а как бы отнесся Мик к тому, чтобы я работала у него экономкой?
Вид въезжающего во двор красного «блейзера» прервал течение мыслей Фэйт. Она испугалась. Пока она лихорадочно размышляла, притвориться ли, что никого нет дома, или открыть дверь, из машины вылез человек, и когда он повернулся, Фэйт увидела его густую рыжую бороду.
При виде незнакомого мужчины Фэйт невольно отпрянула назад, но тут же успокоилась, увидев, как тот помогает вылезти из машины женщине. Пара уверенным шагом направилась к крыльцу, и Фэйт, более не колеблясь, двинулась навстречу.
Когда она открыла дверь, рыжеволосый мужчина вежливо улыбнулся.
— Вы, надо полагать, Фэйт Уильямс. Будем знакомы: меня зовут Рэнсом Лэйерд, а это моя жена Мэнди.
Так это тот человек, что спас Мика из плена во Вьетнаме! Фэйт расцвела улыбкой.
— Пожалуйста, входите. Я сейчас сварю кофе. Кстати, я только что заварила и чай.
Когда все трое расположились за столом и женщины успели обменяться полушутливыми репликами о неудобствах беременности, Рэнсом повернулся к Фэйт.
— Извините, что мы отнимаем у вас время, но Мик попросил заехать и передать, что он… немного запоздает. Однако с ним ничего не случилось, — добавил он, увидев, как побледнела Фэйт. — Так, пара синяков и царапин, больше ничего.
— В него стреляли, да? — Фэйт сидела оглушенная и не сразу почувствовала, как Мэнди трясет ее за руку. Нет, хотелось ей закричать. Нет, только не в Мика! Только не в него!
— С ним все в порядке, Фэйт, — вмешалась Мэнди и стиснула руку Фэйт. — Честное слово. Я сама с ним разговаривала. У него только сломано ребро. Больно, конечно, но не слишком серьезно.
— Но почему тогда его не отпускают домой?
Тут уже снова вмешался Рэнсом.
— Потому что он не сразу рассказал нам, что Джед Барлоу успел разрядить в него свою пушку — чисто случайно, правда, поскользнувшись. Мик сперва обрадовался, что отделался парой синяков, но когда прошел шок, понял, что дело обстоит немножко серьезнее. Пришлось сделать рентгеновский снимок, а сейчас, я так полагаю, ему делают перевязку. Пару часов они его, возможно, еще подержат, проверят, нет ли каких-либо внутренних повреждений, а затем отпустят домой… Словом, ничего страшного, Фэйт, даю слово профессионала.
Но супругам Лэйердам пришлось потратить еще целый час, прежде чем они сумели слегка успокоить Фэйт, и когда они уехали, на дворе было уже совсем темно. Интересно, что Мик сказал Лэйердам. Судя по всему, они боялись, что Фэйт будет вести себя как женщина, имеющая достаточно близкие отношения с Миком. Но именно так я себя и вела, поняла вдруг Фэйт. Убивалась так, будто знала его всю жизнь, а ведь в известном смысле я впервые увидела его всего два дня назад.
Когда Мику наконец разрешили покинуть больницу, он чувствовал себя как зверь, выпущенный из клетки. Ему стоило немалых усилий оставаться в этих стенах до завершения обследования, но здравый смысл позволял как-то держать себя в руках. Теперь же, удостоверившись, что никаких внутренних повреждений нет, он полетел домой как на крыльях.
Ночь оказалась ясной и морозной, на вызвездившемся небе висел серебряный серп луны. Остановив машину на заднем дворе, Мик помедлил, прислушиваясь к тишине вокруг. Ни звука, только протяжные завывания ветра. Погода была явно под стать его душевному состоянию.
Там, в доме, его ждала женщина, и совесть Мика была не спокойна. Сегодня утром он ушел, лихо пообещав, что целым и невредимым вернется домой к ужину. Время ужина давно уже прошло, а из разговора с Мэнди перед отъездом из больницы он понял, что Фэйт не находит себе места от беспокойства.
А-а, черт! Эта женщина вошла в его жизнь всего несколько дней назад, так по какому же праву она позволяет себе так тревожиться за него? Впрочем, он понимал, что, поменяйся они ролями, он бы беспокоился о ней не меньше.
