Под прицелом соблазна - страница 25

– Хочешь знать истинную причину моей неприязни к Рождеству?

Софи сжала его руку.

– Да.

Кругом были люди, музыка и веселье, а вокруг Джейка и Софи словно вакуум образовался. Софи сильнее сжала его руку, залюбовавшись красивым профилем. Джейк не смотрел на нее, но она ощущала его внутреннюю уязвимость. Он него исходило страдание. С одной стороны, Софи опасалась услышать что-то неприятное, что может изменить ее мнение о сильном и невозмутимом Джейке, а с другой – ей хотелось разгадать загадку его неприязни к Рождеству. Ей хотелось заглянуть ему в душу. Она приготовилась к худшему.

– Ты можешь все мне рассказать.

– Тебе прекрасно известно, что я не единственный, у кого Рождество вызывает депрессию.

– Да, конечно. Некоторые не любят этот праздник. Но я хотела бы узнать причину. Почему тебе тяжело?

– С чего бы начать? Во-первых, праздник стал чересчур коммерческим. Все суетятся и носятся, как сумасшедшие, создавая искусственное праздничное настроение. Никто толком не работает две последние недели года.

– Это аргумент против празднования. Я же хочу знать, что произошло в твоей жизни, чтобы ты невзлюбил Рождество. Уверена, что ребенком ты любил праздник. Все дети любят. Я точно знаю.

– Не все, – угрюмо сказал он.

От этих слов и от тона, каким они были сказаны, у Софи перехватило дыхание. Она понимала, что разговорить Джейка и заставить его раскрыть душу будет нелегко, из него каждое слово приходится клещами вытягивать, а ей так хочется его понять.

– И ты с детства не любил Рождество? – продолжила допытываться она.

– Я не хочу, чтобы ты составила обо мне превратное мнение. Мое отношение к Рождеству не может полностью характеризовать мои действия. – Он повернулся и посмотрел ей в глаза.

Софи придвинулась чуть ближе и поцеловала его в щеку.

– Я никогда не стану думать о тебе хуже. Ты пережил свое прошлое и все плохое, что случилось с тобой тогда. Тебе не о чем беспокоиться. – Софи лихорадочно подыскивала слова, которые могли бы помочь ему открыться. – Я чувствую, что ты ни с кем и никогда не обсуждал эту тему. Ты все носишь в себе. Думаю, тебе полегчает, если ты выговоришься.

Джейк так сильно сглотнул, что видно было, как адамово яблоко ходит вверх-вниз.

– Не знаю, чем я заслужил то, что ты вернулась в мою жизнь.

– Может быть, я здесь потому, что тебе необходим слушатель, – тихо ответила Софи.

Он скупо улыбнулся.

– Возможно. – Джейк уперся взглядом в темно-синее звездное небо. – Твоя бабушка была для тебя всем, моя с точностью до наоборот была сплошным кошмаром. А я жил вдвоем с ней с семи лет. Она была злой, не любила меня и не праздновала Рождество.

– А как получилось, что ты с ней остался?

Джейк взглянул на Софи.

– Я не знал своего отца. Мама забеременела, когда училась в старших классах школы. Это взбесило бабушку. Надо было кормить лишний рот. Она работала уборщицей в гостинице. Мама не могла ей помогать, меня было не с кем оставлять, что вызывало еще большую злобу бабушки. Они часто ругались. Бабушка всячески унижала маму, обзывая ее никчемной потаскухой и лентяйкой. – Начав говорить, Джейк немного успокоился. Однако слова лились сплошным потоком, словно из прорвавшейся плотины. – Когда я немного подрос и пошел в школу, мама решила, что пора изменить нашу жизнь. Она сказала мне, что найдет работу и жилье и заберет меня отсюда. Но она так никогда и не вернулась. Я навсегда остался жить с бабушкой. Софи потрясенно молчала.

– Я и подумать не могла, что такое может произойти в жизни, – наконец сказала она.

– Я никому об этом не рассказывал. Я умело маскировался.

– Слишком умело. Когда мы впервые встретились, ты казался мне золотым мальчиком, источавшим уверенность и сексуальность. Это завораживало.

– Ну, это внешняя сторона медали. Но вообще-то, привлекательности и сексуальности у меня не отнять, – ухмыльнулся он.

– Твой шрам, – тихо спросила она, дотронувшись до его брови, – он ведь не от скейтборда?

Джейк мотнул головой.

– Нет. Я забыл однажды вынести мусор, и бабушка в злобе так меня толкнула, что я ударился о дверной косяк.

Софи ахнула, прикрыв рот ладонью. У нее в глазах заблестели слезы, когда она представила, с кем пришлось жить Джейку.

– Мне так жаль, – прошептала она.

– Я не хочу, чтобы ты меня жалела, Софи. Жалость – это последнее, что мне от тебя нужно.

Софи отчаянно хотелось узнать, чего же хочет от нее Джейк, но сейчас не время спрашивать.

– Пойми, это не жалость. Просто мне больно слышать, что подобное случилось в твоей жизни.

Джейк пожал плечами.

– Так распорядилась судьба. Я не хотел такой жизни для себя. И как только смог, уехал на другой конец страны. И правильно сделал, иначе не встретил бы тебя.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – улыбнулась Софи. – А я-то считала тебя пессимистом.

Джейк покачал головой.

– В определенной степени я и есть пессимист, процентов на пятьдесят. Знаю, что не все всегда получается так, как хочешь. Я не могу на все смотреть сквозь розовые очки, как это делаешь ты.

Софи хотела было возразить, но не стала.

– Это все моя бабушка. Она была неисправимой оптимисткой и всегда стремилась к лучшему.

Джейк улыбнулся.

– Вероятно, поэтому я и тянусь к тебе. Ты похожа на лучик света. – Он поправил выбившуюся из-под шапки рыжую прядку. – Похоже, я начинаю в тебя влюбляться, Софи.

– Правда? – с бешено колотящимся сердцем спросила она. Софи никак не ожидала подобного признания. Джейк всегда умело скрывал свои чувства.

Он утвердительно кивнул.