Притворись моей на одну ночь - страница 37

Она заставила себя гордо поднять голову и посмотреть на мужа. В ее взгляде переливались сомнения, радость, благодарность и любовь. Она поняла, что любить непросто, и, знай это раньше, возможно, стала бы сопротивляться, как и Сандро. Любимый мужчина ответил таким же искренним и гордым взглядом, полным любви, и каждый уголок ее души осветился этим теплом.

— Прости, я сказала, что уеду от тебя. На самом деле я не хотела.

— И видела пещерного человека, спустившегося за тобой с вершин? Я не позволю тебе покинуть меня.

Она робко улыбнулась и взяла его за руки.

— Что-то со мной не так, должно быть, ведь этот дикарь мне понравился. Мне необходимо было знать, что ты способен на подобное.

— Не хвали меня, я никогда не гордился тем, что теряю контроль над собой, даже если это и служило высшей цели.

— Означает ли это твое нежелание заняться примирительным сексом на балконе, чтобы все нас слышали?

— Дорогая, нам бы хоть до кровати дойти.

Эпилог

— Я искал тебя по всему дому.

Звучный голос пробудил Октавию от мыслей. Мурашки побежали по телу.

— Я и не пряталась. — Они обнялись и поцеловались. Приятно, что Сандро искал ее. — Что ты хотел?

— Ничего. Просто увидел Лоренцо с Бри, он показывал дедушке свои первые шаги. Решил сделать перерыв и привести их всех сюда, но потом подумал, что они там заняты. А мы можем придумать себе интересное занятие здесь.

— Я уже занята делом. Разбираю одежду Лоренцо, откладываю вещи, из которых он вырос.

— Этим может заняться Бри.

— Я хотела сама этим заняться.

Разбирая крохотные штанишки и распашонки, Октавия внезапно поняла, как быстро растет сын. Было так радостно наблюдать за его развитием, но как же она скучала по тому малышу, каким он был недавно.

— Смотри, что я нашла.

Ярлычок «Келли — мальчик» с показателями веса и даты рождения Лоренцо. Сердце ее сжалось от неприятных воспоминаний, но, с другой стороны, если бы ничего не произошло, Примо бы продолжал делать гадости, а они так никогда бы и не раскрылись друг другу.

— Мы прошли долгий путь. — Тень пробежала по лицу Алесандро и исчезла. — Я очень привязан к Энрике, но рад, что не потерял сына. И тебя. Я люблю тебя, ты ведь знаешь.

— Знаю. Не представляла, что смогу любить сразу стольких людей, и чем больше любви, тем она сильнее. И я тут подумала…

Алесандро заметил, что крохотные одежки жена не складывает в сумку с намерением отдать в приют, а собирается сохранить. Мигом вспомнились разговоры о том, что, если когда-нибудь Октавия вновь забеременеет, он будет работать удаленно, чтобы все время находиться с ней, даже в больнице. Но пока это лишь слова.

Октавия же ощутила желание расширить небольшую семью.

— Я думала, может, нам завести второго.

— Второго ребенка?

— Нет, я думала о втором ярлычке с неправильным именем. Позвоню-ка я Сорче, спрошу, не собирается ли она через девять месяцев в Лондон.

— Очень смешно.

— Конечно, ты же смеешься.

— Потому что ты смешная. Мы что, собираемся зачать второго ребенка в детской сына?

— Можно подумать. Ты закрыл дверь?

Алесандро смерил ее укоряющим взглядом.

— Ах, какая я глупая. Пора бы научиться доверять тебе. Я люблю тебя, дорогой.

— И я тебя, красавица.

Он отнес ее на диван и лег рядом. Она расслабленно вздохнула и выпустила ярлычок, всерьез увлекшись серьезным процессом.

На следующий год у них появился второй ярлычок с надписью: «Ферранте — девочка». Он был прикреплен к ножке дочери в руках гордого отца. На сей раз обошлось без происшествий.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

notes

1

Мейфэр — фешенебельный район Лондона.

2

Тапенада — блюдо прованской кухни, особенно Ниццы, в виде густой пасты из измельченных оливок, анчоусов и «тэпен» (каперсов на провансальском языке), давших имя этому рецепту. Пасту подают, намазав на тосты.