Сладкое зло - страница 84
— Хотите сладкого чаю? — спросила она.
Леди и джентльмены, позвольте представить вам Патти Уитт.
— Да, мэм, с огромным удовольствием.
И моего отца, джентльмена, наводящего страх.
Когда Патти вышла в кухню, отец крепко похлопал меня по плечу. Я удивленно помотала головой. Мы оба перешли за маленький столик.
— Так где ты хочешь заняться этим делом, детка?
Патти возилась со стаканами, но услышала — это было понятно по хаотической смене цветов в ее ауре. Я пожала плечами. Мне вообще не хотелось «заниматься этим делом» у нее на глазах. Она принесла стаканы с чаем, поставила их на стол и обратилась к нам:
— Знаете, я действительно устала, а еще вчера взяла в библиотеке новую книжку, поэтому хочу сейчас просто посидеть в своей комнате. Почему бы вам обоим не остаться здесь? Если я понадоблюсь, то буду поблизости. Когда вы решите сделать перерыв, я могу выйти и приготовить поесть.
Я кивнула в знак согласия. Пока она здесь, я чувствовала себя в силах. Патти нагнулась, поцеловала меня в щеку и ушла к себе.
— Продукты в машине, — отец качнул большим пальцем в сторону двери.
Я отправилась помочь ему, хотя он и говорил, что справится один. Когда я увидела, что лежит на заднем сиденье, у меня глаза чуть не выскочили из орбит. Там были разнообразные снеки и множество сумок с бутылками — пиво, вино, крепкие напитки, соки, газировка, специи, такие как вишни, лимоны и оливки. Всё это мы подняли наверх.
Не могу поверить, что сейчас буду выпивать со своим отцом. Это было неправильно в очень многих отношениях.
Напитки и ингредиенты, которые требовалось охладить, мы поставили в холодильник, а остальное расставили по имеющимся горизонтальным поверхностям. Я нервно потерла руки, чувствуя беспокойство. По крайней мере, это не были наркотики — от их вида я бы вовсе обезумела.
— Одна рюмка, Анна, не причиняет вреда. — Он выставил на стол две стопки и наполнил их какой-то прозрачной жидкостью. Я села напротив и посмотрела на этикетку бутылки. Ром. — Никто не говорит нам не пить вовсе. Нас лишь предупреждают, что не следует перепивать и напиваться пьяными. У каждого — свой предел потребления алкоголя, и сейчас мы попробуем найти его для твоего организма. По ходу дела ты будешь пить много воды и есть, это должно немного помочь.
Он подтолкнул ко мне мою стопку, наполненную не до краев, в отличие от его собственной.
— Мне потребуется видеть твои цвета, чтобы понимать, насколько ты опьянела.
Я ждала, что почувствую облегчение, сняв внутренний заслон, но неожиданно ощутила себя обнаженной. И мне очень не понравилось выражение отцовских глаз, когда он увидел мою ауру. Попробовала не думать о Каидане и в результате стала думать о нем еще больше. Отец ущипнул себя за переносицу. Наверное, он считал, что темно-розовому цвету страстной любви не место в эмоциональном гардеробе его дочурки. Но он ничего не сказал — лишь шумно вздохнул и начал объяснять.
— Замечай время. Когда пьешь, надо пристально следить за временем. У тебя есть часы? — Я покачала головой, он снял свои и протянул мне. — Вот тебе на сегодняшний вечер, но немедленно обзаведись собственными. Сейчас три двадцать пять. Поехали. — Мы оба подняли стопки. — Пей залпом. Не пытайся пригубливать или пить маленькими глоточками. И не смей выплевывать.
Ясно. Никаких проблем. Что тут сложного? Жидкость по виду не отличалась от воды. Чувствуя легкое головокружение, я поднесла стопку к губам и, запрокинув голову, разом проглотила содержимое.
Ой!
Лицо, рот и горло мгновенно загорелись огнем. Я поперхнулась, закашлялась, даже стукнувшись об стол, а отец усмехнулся и похлопал меня по спине. Я шумно выдохнула и осталась сидеть с гримасой отвращения.
— Молодец, не выплюнула, — сказал он.
— Какая мерзость! Как это вообще можно добровольно пить?
И тут возникло тепло. Сперва в груди, потом оно спустилось к животу, а после разлилось по всему телу.
О!
— Хорошо, правда? — спросил отец. Он больше не улыбался, а внимательно следил за моими глазами, как они пробегают по бутылке рома, а потом по стойке, где расставлены в ряд другие бутылки. И ждал, что я выберу.
— К концу сегодняшнего обучения ты перестанешь отказываться от алкоголя, а в какой-то момент разозлишься, когда я скажу тебе, что хватит. Но мне нужно, чтобы ты сама научилась распознавать ту точку, в которой еще рюмка — и ты пьяна. Только ты сама можешь себя контролировать, малышка. На сегодняшний вечер сделаем так. Увидев, что тебе надо сбавить темп и натянуть поводья, я буду свистеть. Ясно?
— Ясно. Но я вот что хочу спросить. А обучение с наркотиками будет?
— Ты не притронешься к наркотикам, Анна. Никогда. — В его голосе была непоколебимая убежденность. — В твоем случае для наркотика отсутствует момент, когда жужжит в голове, с ним ты не будешь знать, где остановиться, и прямым ходом обрушишься в аналог опьянения. Только хуже. Я не планирую приобщать тебя к работе, хочу только, чтобы у тебя были некоторые базовые знания на случай непредвиденных обстоятельств. Итак, ты готова пить?
Я кивнула, и отец нахмурился. Наверное, увидел в моем кивке слишком много энтузиазма.
Девять часов, две пиццы, одна ссора, три раза вырвало, миллион раз свист, тонны снеков, немыслимое количество выпитого. В итоге мы установили, что моя доза — одна рюмка раз в восемнадцать минут, или три рюмки за час. Категорически не больше. Несмотря на способность моего организма сжигать спирт, я оказалась, по выражению отца, «борцом-легковесом» и «дешевой подружкой». Переносимость алкоголя повысилась бы, если бы я стала регулярно пить, но на данный момент следовало зафиксировать полученные данные и остановиться на них.
