Мумия в меду - страница 28

– Послушай, – проговорила я в трубку, подленько надеясь, что Рашук уже отключился, лишив меня сложного выбора.

– Да?

– Твоему штурману очень плохо, он… Насекомые, говорит, мешают. И лихорадка…

– Где вы находитесь? – быстро перебил он. – Нет, некогда в географии разбираться. Там рядом трасса есть какая-то?

– Километрах в двух, – я взглянула на подсвеченную вдали автомобильную магистраль, – но от нее дорога только через поля.

– Мобильный не отключай, – велел мальчишка, – скоро буду.

Я положила включенный телефон на землю и села рядом с дядей Витей. Он бредил, то выдавая тайны мумифицирования, то перечисляя египетских богов. Неплохо их команда к внедрению подготовилась. Роя корежило, мышцы или что там у него под кожей, сводило судорогами.

Рашука я заметила издалека. Он несся через заросли кормовой кукурузы, как ледокол через Баренцево море. Скорость передвижения была невероятной. Я взглянула на часы. Двадцать минут. Если бы я могла за такое время до «Пирамиды» добираться!

– Как он? – Рашук снял со спины брезентовый чехол, в каких обычно рыбаки носят удочки, и согнулся, уперев руки в колени.

– Без изменений, – отрапортовала я.

– В карманах у него поройся, там зажигалка должна быть.

Решив, что в трусах, даже сатиновых и даже с веселеньким принтом, карманов не бывает, я перетряхнула серый костюм. Зажигалка обнаружилась в пиджаке.

Пока я аккуратно складывала одежду, парень расстегнул чехол, извлек из него десяток деревянных шестов с насаженными на них дымовыми шашками.

– Пришлось таксиста еще в супермаркет ночной гонять, – пояснил Рашук, последовательно чиркая колесиком зажигалки и втыкая шесты в землю. – Это инсектицид, надо от роя ваших насекомых отогнать.

Дым пах хвойным ароматизатором, не противно, но и вдыхать лишний раз его не хотелось. Так вот, значит, почему дядя Витя курил не переставая. Он от гнуса спасался!

Рашук присел, бросил зажигалку поверх одежной стопки:

– Держись, дружище. Наш господин и повелитель приказывает немедленно заняться кораблем. Ты знаешь, что нужно делать, рой?

– Так точно, – дядя Витя даже открыл глаза. – Вторая готовность.

– Пошли, Таисия, – скомандовал мальчишка, открывая маленькую жестяную коробочку и высыпая на землю каких-то букашек.

– Куда? – Я решила, что именно с помощью этих букашек мальчишка освещал вентиляцию, а затем проделывал в ней дыру.

– К тебе, наверное. Я сейчас в этой тьмутаракани никакого транспорта не найду, а пешком до «Пирамиды» топать неохота.

– Мы его просто так оставим?

– А чего над ним стоять? Дымовушек часов на семь хватить должно, а там – рассвет.

– Не сомневайтесь, барышня, – простонал с земли рой. – Мне сейчас полное одиночество показано. И благодарю вас, спасли вы дядю Витю.

– Давай-давай, шевелись. У тебя завтра, между прочим, рабочий день, – торопил Рашук.

Он пошел вперед, выбираясь из оврага, шикарно сбил подножку велосипеда, шикарно на него вскочил и слегка сконфуженно слез.

– Ноги у тебя, Таисия, нечеловеческой длины, мне сиденье высоковато.

Я хмыкнула, решив считать сказанное комплиментом.

До дома мы доехали без приключений. Рашук спокойно сидел на раме, я, пыхтя, крутила педали.

– Неплохая избушка, – одобрил мое жилище мальчишка, – пожевать чего-нибудь будет?

– А не лопнешь?

– Я растущий организм. – Рашук с порога отправился на кухню к холодильнику. – Метаболизм у меня – закачаешься.

Пока он хозяйничал, я отправилась в ванную. Завтра с утра нужно позвонить моим покупателям, договориться о встрече.

Браслеты отправились на стеклянную полку над умывальником, одежда – в стиральную машину, пластырь – в мусорную корзину.

Я открыла кран, закрыла сток ванны. Сегодня я заслужила больше, чем просто душ. Только с рукой надо поосторожнее, ожоги горячей воды не любят.

Стоп! Я посмотрела на пальцы, еще немного липкие от пластыря. Никаких волдырей на них не было. Я потерла руку о колено. Что за ерунда? Здесь, сантиметрах в двух над коленной чашечкой, у меня был шрам. Теперь его нет. Совсем.

Глубоко дыша, я протерла зеркало, включила все находящиеся в ванной комнате лампы и уставилась на свое отражение. Все шрамы исчезли, и даже на грудине, тот, который оставался после операции на сердце.

– Любуешься? – когда Рашук успел распахнуть настежь дверь, я не заметила.

Взвизгнув, я прикрылась полотенцем.

– Это браслеты, – сказал мальчишка. – Хиона их всегда после заварушек надевала, чтобы кожный покров восстановить.

Еще и какую-то Хиону мое помутившееся сознание воспринимать не желало. Я заорала что-то о праве на личное пространство, вытолкала Рашука за дверь, заперла ее и, всхлипывая от переполнявших чувств, погрузилась в ванну.

– Как наплещешься, приходи на кухню, – прокричал снаружи мой гость. – Нам нужно серьезно поговорить.

Потом. Все потом. Рашук утопал по коридору. Я прикрыла глаза, провела руками по груди, животу, гладкой коже бедер. Невероятные, сказочные ощущения. Ай да браслетики! Девочки мои милые. То-то мне доктор Шторм говорил, что шрамы хорошо выглядят, они, видимо, уже тогда пропадать начали. На бортике стояла баночка с ароматическим маслом, я налила его на ладони, медленными массажными движениями втерла во все тело, от шеи до кончиков пальцев ног. В какой-то момент мне захотелось, чтобы меня ласкали не мои руки, а мужские, смуглые, с длинными пальцами. А-ах!

Стоп, Таисия, не в твоем стиле пубертатным шалостям предаваться. Мне стало стыдно.

Быстро закончив купание, я надела домашний халатик и браслеты.