Музы дождливого парка - страница 88

— Тысделала это,Наталья?

Оналишь кивнулав ответ.

— Где?

— Впавильоне...Он еепочти доделал...Аким,она едва ли неживее меня! Тыверишь?

— Яверю. —На плечоуспокаивающелеглатяжелая ладонь.— Какты это сделала?

—Ядом.Я убилаегоядом, Аким.

— Ачашка? Ты забралачашку?

— Нет.Я не могу тудавернуться. —Рукидрожали таксильно, чтопришлосьзажатьих междуколенями.— Теперья убийца!Чем ялучше его?

— Тылучше.— Акимпогладил еепо волосам,осторожно,точно опасаясь,что она отшатнетсяот его ласки.— Идив дом,Наталья. Я всеулажу.

—Спасибо!— Впорыве благодарностией хотелосьцеловать егозаскорузлые,в порезахи ссадинахруки. —Аким,я никогда незабуду.

— Яделаю этоне толькорадитебя, Наталья.Мне тожеесть за что егоненавидеть.Все будетхорошо, никтоникогда неузнает...

Акимвошелв еекомнату спустянесколькочасов.

— Явсесделал,— сказалон, останавливаясьу самойкромки белоснежногоковра, нерешаясь сделатьещеодин шаг.— Всебудетхорошо, Наталья.Никто не догадается.

—Спасибо.— Онаподошла к немусама, как в далекоймолодости,прижаласьщекой к груди.— Спасибо,Аким, я никогдане забуду.

—Забудь.— Онснова, как тогда,в парке, погладилее по волосам.— Забудь,Наталья. Ничегоэтого не было.Теперь тысвободна.

— Аты? —Онане решаласьподнять нанего взгляд,бояласьувидетьв его глазахпросьбу,на которуювынуждена будетответитьотказом.

— Амненичегоне нужно. Мнедостаточновидеть тебяи дочь, знать,что у васвсехорошо. Ты позволишьмне остаться,Наталья?

—Оставайся,Аким. —Рукавомблузки онавытерла мокроеот слез лицо.— Только,пожалуйста,сделай для меняеще одну вещь.

— Всечто угодно.

—Уберистатую.

—Наталья,она не завершена.Тебе нечегобояться.

— Всеравно. Яне могуее видеть. Убери,пожалуйста.

— Какскажешь, хозяйка.— Онкоснулся еевиска едваощутимым поцелуем,вышел из комнаты...

*****

Мартаеще не успелапривыкнутьк этому новообретенномумиру, к тому,что даже ночьне в силах приглушитьяркость красок,что звуки флейтыдо сих пор звучатв душе нежнои тревожноодновременно,что Арсенийсжимает ее вобъятиях таккрепко, чтобольно дышать,как мир сноваизменился...

Наверное,Арсений услышалчто-то особенное,недоступноеей. Или не услышал,а почувствовал,потому чтооттолкнул еес какой-то торопливойнебрежностью,перегнулсячерез перила,всматриваясьв темноту. Мартатоже хотелавидеть, хотелапонять, чтозаставилоАрсения разжатьобъятия, оттолкнуть,а может, и вовсезабыть о еесуществовании.

Внизуполыхал костер.Огромный, вышечеловеческогороста. Клубыдыма сплеталисьв сизые спирали,извивались,точно в судорогах,а в завыванииветра Мартевдруг почудилисьженские крики.Если бы онасмотрела нена костер, а наАрсения, то,наверное, поймалабы тот страшныймомент, когдаглаза его сделалисьпустыми, какокна давнозаброшенногодома. Но Мартасмотрела внизи скорее почувствовала,чем увидела,как стоящийрядом Арсенийстал медленнозаваливатьсявперед, туда,где черныйночной воздухвспарывалияркие светлячкиискр, туда, гдеего ждала неминуемаясмерть...

РукиМарты беспомощнои бестолковозаскользилипо его спине,пальцы, ломаяногти, зацепилисьза ремень джинсов,но эти жалкиепопытки моглилишь задержать,а не предотвратитьпадение.

Онсправился сам.Наверное, техмгновений,которые смоглавыторговатьдля него у судьбыМарта, хватилона то, чтобыАрсений пришелв себя, вцепилсяв ограждение.Теперь уже он,а не она болталсямежду небоми землей, теперьуже ей предстоялосовершитьневозможное.

Упавживотом наприпорошеннуюмокрыми листьямиплощадку, Мартапротиснуласьмежду прутьямиограждения,ухватила Арсенияза левую руку.

— Тыпотерпи, я сейчас...Арсений, родненький,ты только неразжимай пальцы.— Она не знала,слышитли он ее, онадаже лица егоне видела из-заослепительно-яркихсполохов костра.— Держись второйрукой! Ну, пожалуйста!

— Немогу. Кажется,я растянулзапястье, когдахватался заперила... — Егоголос звучалспокойно, нов спокойствииэтом Мартечудиласьобреченность.

Онаего не удержит.Не удержит иуж тем болеене затащитобратно наплощадку. У неене хватит нисил, ни пространствадля маневров,ее собственноетело уже сползаетвниз по скользкойот дождя и листьевплощадке.

— Тытолько держись,я что-нибудьпридумаю.

—Марта,ты упадешь.Отпусти...

— Немогу. — Чтобыне разреветься,она до кровизакусила губу.— Если отпущу,упадешь ты. Тыуже падал из-заменя...

Онаи в самом делене могла. Немогла позволитьему умеретьеще раз. Но испасти его онане могла тоже.Оставалосьждать, когдау кого-нибудьиз них закончатсясилы...

Рядомжалобно взвылГрим, просунувголову междупрутьями ограждения.

—Грим,хватай! — Арсенийвзмахнултравмированнойрукой, и мощныечелюсти тутже сомкнулисьна его запястье.

Теперьони рычали вунисон: Арсенийот боли, а борющийсяза его жизньГрим от напряжения.Марта тожеборолась: изпоследних сил,уже почти теряясознание, онадумала толькоо том, чтобы неразжать пальцы.

—...Да чтоже это такое?!— В ее наполненнуюболью и борьбойреальностьпробился сиплыйголос, а ускользающеезапястье Арсенияперехватилажилистая загорелаярука. — Отпускай,Марта! Я егодержу!

Онане могла егоотпустить. Немогла разжатьсведенныесудорогойпальцы.

— Эх,грехи мои тяжкие!— В голосе, знакомоми незнакомомодновременно,добавилосьхрипотцы. —Держись, парень,я сейчас... толькоперелезу черезограждение...ты ж не сможешь,как Марта... междупрутьями...Подождите,дети, я сейчас...

Мартаупустила момент,когда всезакончилось,когда боль вмышцах и связкахсделалась чутьслабее, а головабольше не гудела