Пикник у Висячей скалы - страница 2
Просторный приусадебный участок с клумбами, огородом, птичником, свинарником, фруктовыми деревьями и теннисным кортом был в превосходном порядке, благодаря английскому садовнику мистеру Уайтхеду, который всё это время оставался на своём посту. В каменной конюшне стояло несколько приличных экипажей. Вычурная мебель в викторианском стиле была словно новая, так же, как и аксминстерские ковры с густым ворсом и мраморные каминные полки, привезённые прямо из Италии. Масляные лампы на кедровой лестнице поддерживали античные статуи, а в длинной гостиной стоял большой рояль; имелась даже квадратная башня, в которую можно было попасть по узкой винтовой лестнице и поднять на ней Юнион Джек в День рождения королевы Виктории.
Этот особняк, стоявший поодаль Бендиго Роуд, за низкой каменной стеной, сразу же впечатлил Миссис Эпплъярд, недавно приехавшую из Англии со значительными сбережениями и рекомендательными письмами для некоторых влиятельных австралийских семей. Графитовые глаза, всегда наготове выгодной сделки, усмотрели здесь идеальное место для доступной не каждому и, соответственно, — дорогой школы-интерната, — а лучше колледже, для юных леди. К огромному удовольствию риелтора, который показывал Миссис Эпплъярд поместье, она тут же его приобрела со всем прилагающимся добром, включая садовника, и получив скидку за оплату наличными, немедленно в него въехала.
Был ли у директрисы колледжа Эпплъярд (который сразу же так окрестили, повесив на больших железных воротах красивую табличку с золотыми буквами) хоть какой-то опыт в области образования, никто не знал. Это было необязательно. Высоко зачёсанные седеющие волосы в стиле помпадур и внушительная грудь, в полнейшей строгости и дисциплине, как и собственные устремления, камея с портретом покойного мужа на респектабельном бюсте, — делали статную незнакомку именно такой, какой ожидали увидеть родители директрису англичанку. А как известно, выглядеть соответствующе это уже полдела в любом коммерческом предприятии, от ярмарки до фондовой биржи. Колледж имел успех с самого первого дня и к концу года принёс обнадёживающую прибыль. Всё это происходило за шесть лет до начала нашей истории.
Святой Валентин беспристрастен в своей благосклонности, и этим утром не только юные и прекрасные были заняты получением валентинок. У Миранды как обычно был целый ящик, забитый кружевными любовными признаниями, а статуэтка Амура и стопка открыток-поцелуев, полученная из Квинсленда и подписанная любящей рукой отца, удостоились чести оказаться на мраморной каминной полке. Невзрачная как лягушка Эдит Хортон самодовольно продемонстрировала всем по меньшей мере одиннадцать валентинок, и даже мисс Ламли во время завтрака положила на стол открытку с желтушным голубем и надписью: «Обожаю тебя». Заявление предположительно исходило от неряшливого молчаливого брата, который наведывался к ней в прошлом семестре. Кто ещё, рассуждали уже взрослеющие девочки, будет обожать близорукую младшую гувернантку, всегда одетую в коричневый костюм из сержа и обувь на плоской подошве?
— Он любит её, — сказала всегда доброжелательная Миранда. — Я видела, как они целовались в передней, когда прощались.
— Но милая Миранда, Рэдж Ламли такой унылый! — рассмеялась Ирма, по обыкновению встряхнув своими иссиня-чёрными кудрями и от нечего делать спросила почему это школьные соломенные шляпки такие несимпатичные. У богатой наследницы, ослепительно прекрасной в свои семнадцать, не было ни тщеславия, ни гордости за свои богатства. Она любила красивые вещи и красивых людей, и с одинаковым удовольствием прикрепляла к жакету как полевые цветы, так и восхитительную бриллиантовую брошь. Иногда просто взглянуть на спокойное овальное лицо и прямые кукурузно-желтые локоны Миранды уже было дня неё удовольствием. Сейчас же милая Миранда мечтательно смотрела на залитый солнцем сад:
— Какой прекрасный день! Не могу дождаться, когда мы поедем на природу!
— Ну только послушайте её, девочки! Можно подумать, что колледж Эпплъярд находится в трущобах Мельбурна!
— Лесные заросли… — вздохнула Миранда, — … с папоротниками и птицами… как дома.
— И пауками, — добавила Мэрион, — жаль только, что никто не прислал мне карту Висячей скалы на день Святого Валентина, я бы могла взять её с собой на пикник.
Ирма всегда поражалась странным мыслям Мэрион Куэйд и теперь ей тоже было непонятно: кому это захочется смотреть на карты во время пикника?
— Мне, — бесхитростно ответила Мэрион, — я всегда хочу точно знать где нахожусь.
Поговаривали, что Мэрион Куэйд освоила деление в столбик ещё в колыбели. Большую часть из своих семнадцати лет она провела в неустанном стремлении к знаниям. Неудивительно, что с её тонкими интеллигентными чертами лица, чувствительным носом, который казалось всегда шел по следу чего-то важного и долгожданного, и быстрыми худыми ногами, она чем-то напоминала борзую.
Девочки принялись обсуждать валентинки.
— Кому-то хватило наглости отправить мисс МакКроу открытку из бумаги в клеточку, исписанную примерами, — сказала Розамунд.
Собственно говоря, эту открытку, шутки ради, отправил ирландец Том, подначиваемый горничной Минни. Сорокапятилетняя проповедница высшей математики для старшеклассниц приняла её с сухим одобрением. В глазах Греты МакКроу цифры были гораздо более приемлемыми нежели розы и незабудки. Сам вид бумаги усеянной числами доставлял ей тайную радость и ощущение силы от знания того, что один или два штриха карандашом могут приводить к удивительным результатам. Валентинка Тома, хотя он об этом и не догадывался, попала в цель. Для Минни он выбрал украшенное розами кровоточащее сердце, явно на последней стадии смертельной болезни. Минни была в восторге, так же, как и Мадмуазель де Пуатье от гравюры в старофранцузском стиле изображавшей одинокую розу. Так Святой Валентин напомнил обитателям Колледжа Эпплъярд о разнообразии оттенков любви.
