Операция «Гадюка» - страница 367
Затем дядя Миша обернулся к Егору и сказал:
— А ты чего здесь стоишь, студент?
— А что?
Егору хотелось кинуться ко мне в объятия, я всей шкурой это чувствовал, но он понимал, что положение настолько серьезно, что пока лучше постоять на месте.
— Немедленно выходи в лабораторию.
— В лабораторию?
— В следующее помещение.
Егор послушно вышел из моечной.
— Вы кто? — спросил дядя Миша у человека в комбинезоне.
— А вы?
— Его фамилия Лядов, — сказал из лаборатории Егор. — Он здесь раньше работал. Он убил коменданта.
— Ах, чепуха, — ответил Лядов. — Я фантом в мире мертвецов. Я не существую. Вы, кажется, тоже.
— Ваша гадость испаряется? — спросил дядя Миша.
— Мой тигренок слабо испаряется, но концентрация его в комнате такая, что вы все существуете в облаке. В смертельном облаке.
— Он не врет, — сказал я. — Эта штука испаряется.
— Почему все они живы? — спросил генерал.
— Потому что они помрут через шесть часов. Включая эту сучку.
— Кого?
— Убийцу, которую притащил с собой этот мальчик, — сказал Лядов. — Вашу агентшу.
— Ну да, конечно, — послушно согласился дядя Миша, к моему вящему удивлению.
— Если я до нее доберусь, — продолжал Лядов, — я ей покажу.
— Куда ведет слив? — спросил дядя Миша.
— Прямо в речку, — сообщил Лядов.
Он вел себя как террорист, выполнивший долг — убивший премьера.
— Не врет, — сказал я.
Вдруг Лядова прорвало:
— Да скажите вы вашему детектору на кривых ножках, что я никогда не вру!
Почему он решил, что у меня кривые ноги, — ума не приложу, никогда раньше меня в этом не подозревали.
— А теперь, — сказал дядя Миша, — все покидают это помещение. Я повторяю: все!
И тут я не отказал себе в удовольствии.
Я схватил Лядова за рукав и потащил к выходу. Он вяло сопротивлялся и заработал от меня подзатыльник, что, конечно, не так чувствительно, если у тебя на голове пластиковый шлем, но всегда обидно.
Дядя Миша закрыл дверь, повернул колесо.
Меня смущало его спокойствие. Словно Земля сейчас не была на пороге гибели.
Где-то щелкают часы — на экране появляются красные цифры: до взрыва шесть минут, до взрыва пять минут сорок секунд…
— А этого зовут Майоранский, — сказал Егор, который поджидал нас в лаборатории. — Это страшный убийца, хуже любого Менгеле, хуже Гитлера. Он испытывал смертельные яды на живых советских людях.
— Я выполнял долг, я боролся с мировым империализмом…
— Ага, — согласился дядя Миша. — Такие опаснее всего.
Лядов спросил:
— А где эта баба?
— Поймаем, — спокойно ответил дядя Миша.
— Я ничего не понимаю, — сказал Егор. — Это же Верка-снайпер.
— Кто?
— Прозвище — Верка-снайпер. А вообще-то Вера, журналистка. Она мне очень помогла.
— Откуда она выскочила? — спросил дядя Миша. — Она из вашего мира?
— Нет, я ее здесь встретил, у переходника. На трамвайной остановке. В Питере.
— Журналистку или Верку-снайпершу? — спросил генерал.
— Сначала она была бомжихой, она, понимаете, наблюдала за переходником, заподозрила неладное и пошла в журналистский поиск.
— Ах, как трогательно! — отметил генерал.
— Вам что-то не нравится? — спросил Егор.
Будто все забыли о яде. Я с трудом сдерживался, чтобы не прервать эту беседу.
Дядя Миша словно почувствовал мое состояние, положил мне руку на плечо и слегка надавил.
Он хотел меня успокоить.
Но я все равно никак не мог успокоиться. И к тому же в этом экранированном подвале среди людей, чувства и мысли которых были в полном раздрызге, я был беспомощен и не мог воспользоваться моими способностями.
— Что же делать? — спросил вдруг Майоранский. — Я умру?
— Это два разных вопроса и две разные проблемы, — откликнулся Лядов. — «Что делать?» — извечный вопрос русской интеллигенции. Никогда не думал, что вы к ней относитесь.
— К кому же я отношусь?! — Майоранский выпятил вперед острую бородку.
— К убийцам, сэр, к убийцам.
— А вы? — закричал Майоранский.
— Тоже к убийцам, но не к самоубийцам. Умирать придется вам и этому вот глупому молодому человеку, который дал себя использовать недостойным лицам. А второй ваш вопрос, Майоранский, умрете ли вы? На него у меня есть ответ. Умрете через шесть часов. Больше вам не жить ни минуты!
— Гарик! — взмолился Егор. Он испугался.
— Мы что-нибудь придумаем, — сказал дядя Миша. — Пошли наружу. Тем более что здесь связь толком не работает.
Майоранский сразу засеменил спереди — он спешил спастись.
— Почему вы не беспокоитесь? — спросил Лядов у дяди Миши. — Вы должны сходить с ума от страха.
— Что я и делаю, — согласился генерал.
Он посмотрел на меня. Я ничем не мог помочь. Я все еще ничего не чувствовал.
Мы поднялись наверх, вышли на солнце.
Два одинаковых чернявых лейтенанта ждали нас у дверей.
— Мы не входили, как и приказано, — сказал один из них.
— Товарищ генерал-майор, — обратился второй к Майоранскому, но тот только отмахнулся и уселся на траву.
Из-за угла дома выбежали человек двадцать солдат в защитных костюмах.
Полковник в камуфляже высунулся из джипа.
— Сюда, товарищ генерал, — сказал он.
