Фантастические повести и рассказы - страница 384
— Какого черта?!..
Я ему вежливо отвечаю, что нечего, дескать, по улицам в сомнамбулическом состоянии шататься и людей своей твердой башкой калечить, а сам в это время шишку, им набитую, растираю. Очень уж у него, знаете, лоб твердый. В прямом, конечно, смысле. Серьезный товарищ.
Ну вот, после всего этого он выходит, наконец, из состояния транса и говорит: — Ты-то мне и нужен!
Берет он меня за рукав и тянет за собой, ничего не говоря, и проходим мы с ним на этом скорбном пути десяток самых лучших забегаловок в этой части Галактики, и киберы у раскрытых дверей провожают нас тоскливыми взглядами как несостоявшихся клиентов, а мы себе премся, ни на кого не обращая особенного внимания, и оказываемся в результате перед зданием Галактической Связи. Оказывается, Митрич, как человек серьезный и любящий порядок, за этим зданием присматривал между делом, сам даже киберов-уборщиков и ремонтников там программировал, потому как считал он аппаратуру связи очень важной. И, оказалось, был прав.
Ну вот, входим мы с ним в вестибюль, поднимаемся по лестнице и направляемся к комнате сверхдальних коммуникаций. Она еще с тех времен сохранилась, когда мы постоянные контакты с Землей поддерживали, но уж поди лет пятьсот там наши приемники молчат и на наши сигналы никакого ответа не было. Мы понимали, что на Земле что-то неладно, но сделать-то ничего не могли нас ведь немного, чем мы помочь им можем? Да и вообще в последнее столетие наших с Землей связей отношения резко ухудшились, они все пытались нас уму-разуму учить, а у себя дома порядка навести никак не могли, так что не больно нам хотелось свою помощь-то навязывать. Если бы они попросили о чем тогда другое дело, тогда помогли бы, чем могли. Но они только заваливали нас идиотскими указаниями о том, как нам надо жизнь у себя устраивать, и когда убедились окончательно, что мы на их указания плюем, вообще на связь выходить перестали. Мы, конечно, как того требовали Правила Ведения Межзвездной Связи, каждые полчаса свои позывные посылали, а иногда так даже какие-нибудь энтузиасты целые передачи на Землю организовывали, да все без ответа оставалось. Я, правда, тогда ничего этого не знал, как-то в голову не приходило такими вопросами интересоваться, своих дел по горло было, но и в то время были среди нас энтузиасты-землеведы. А Митрич, оказывается, был Президентом секции Землеведения.
И вот приводит он меня в эту комнату, усаживает перед пультом и протягивает принятую, оказывается, полчаса назад депешу. Читаю я и глазам своим не верю:
«Органам власти планетарной системы Р-15-32. Срочно. Секретно. В соответствии с «Правилами Галактических Взаимоотношений» настоящим доводится до вашего сведения, что Отдел Внеземных Поселений Министерства Внешних Отношений направляет к вам с инспекционной поездкой Третьего Секретаря Мухрякова Г.В. Обеспечьте соответствующий прием. Получение подтвердите.
Главная Галактическая канцелярия. 02.02.92».
Прочитал я это раз, потом второй, и только после этого до меня дошло.
Поднимаю глаза на Митрича и собираюсь сказать ему, что вот, мол, наконец-то, связи с Землей восстанавливаются, то-то радости у землеведов будет, да только слова мои так в горле и застревают. Потому что уж больно у Митрича вид серьезный, а я его не один десяток лет знаю, знаю отлично, так что уверенно могу сказать разыгрывать таким образом товарища своего он не станет. Раз он такую физию скорчил, значит дело серьезное, и, стало быть, серьезного отношения к себе требует. Потому кладу я радиограмму на стол и молча жду, когда же он говорить начнет. И он, прошу заметить, начинает. И еще как начинает.
После первых же пяти минут его рассказа я со всей очевидностью понял, что я полнейший невежда и нелюбопытный чурбан, все знания которого о Земле сводятся к комплексу нелепых заблуждений, привитых неизвестно где. Я до сих пор не понимаю, где я почерпнул эти, так называемые, знания. Во всяком случае, у меня нет нахальства обвинять в их привитии своих школьных учителей. Единственное, что меня хоть как-то обеляет в своих же собственных глазах, это то, что главное что Земля была в свое время родиной человечества все-таки оказалось верным, что хоть в этом одном вопросе я не напутал. В остальном же, как я теперь знаю, мои знания о Земле состояли из совершенно несистематизированной смеси наивных, а зачастую, и заведомо неверных сведений, источники которых можно искать Бог знает где от произведений классиков литературы до монографии Остенса об архитектуре человеческих миров третьей спирали Галактики, которая и сейчас красуется на моей книжной полке.
Первое, чем меня сразил Митрич, это тем, сколько, оказывается, народа живет на Земле. Я даже, признаться, поначалу не совсем ему поверил, но он так убедительно назвал меня олухом царя небесного, что я понял, что в моем образовании имеется существенный пробел. И все же цифра, им названная, звучит совершенно невероятно. Подумать только восемь миллиардов человек на шарике, который по площади поверхности в полтора раза меньше нашей планеты!!
И даже более того оказывается, бывали эпохи, когда население планеты возрастало еще больше. В это действительно вот так сразу и не поверишь.
Города по двадцать-тридцать миллионов жителей. Жалкие пригородные парки, где за каждым деревом по человеку, а ходить только по тропинкам можно. Давка, теснота, скученность! Черт знает, что там творится. Я, сказать по правде, вообще и не представляю, как можно жить в таких условиях. Ведь это же означает, что наверняка каждый каждый! встреченный вами на улице человек окажется вам совершенно незнакомым. Потому что можно знать близко ну от силы две-три тысячи человек, можно раскланиваться при встрече еще с десятком тысяч, но большее-то количество народа знать просто невозможно. Просто невозможно всех их запомнить! И окажется тогда, что, выйдя на улицу этого их огромного города, очутившись в толпе людей, ты, человек, останешься в то же время совершенно одиноким. Ни ты никого не знаешь, ни тебя никто не знает. И не стремишься узнать, потому что нет никакого в этом смысла. Зачем, если вы, скорее всего, никогда больше в жизни не встретитесь, если ваши пути с этого вот момента навеки разойдутся? Ведь вы подумайте только, какое совершенно иное, совершенно отличное от нашего отношение к жизни рождает такое существование! Ведь люди, которые вас тогда окружают, становятся для вас не людьми в подлинном смысле этого слова, они сравниваются по своему значению с окружающей средой, они совершенно исчезают для вас как личности. Ведь вы только подумайте, насколько это страшно, если каждый встречный для вас — не личность, пускай даже незнакомая, не конкретный человек, а просто частный случай человека вообще, абстрактного человека. А этот абстрактный человек не есть ваш друг или же, там, знакомый, он просто человек, существо с двумя руками и с двумя ногами, с развитым относительно мозгом, но не более того.
