Миры Филипа Фармера. Том 10. Река Вечности. Мир Ре - страница 81

— Я ненавижу этого кровавого дьявола! — воскликнул Микс. — Я мог бы порассказать вам такое… впрочем, вы, должно быть, и без меня знаете…

— Я был очевидцем многих жестокостей и несправедливостей на Земле, — сказал Стаффорд, — и должен признаться, к моему величайшему стыду, что не только не протестовал, но даже поощрял их. Я думал, что для поддержания закона, порядка и религии нужны пытки и преследования. Однако часто мне было не по себе. Поэтому, очутившись в этом новом мире, я твердо решил начать жизнь заново. Что было правильно и необходимо на Земле, не обязательно должно быть таким же здесь.

— Вы — необыкновенный человек, — проговорил Микс. Большинство продолжают думать точно так же, как думали на Земле. Но мне кажется, что Мир Реки постепенно меняет многих.

ГЛАВА 4

Еду из изобильников разложили по деревянным тарелкам. Микс, взглянув на Иешуа, заметил, что тот не ест свою порцию мяса. Битнайя рассмеялась, поймав взгляд Тома:

— Хоть его разум и отверг веру отцов, желудок продолжает цепляться за законы Моисея.

Битнайя говорила по-английски с сильным акцентом, и Стаффорд, не поняв ее, попросил Микса перевести. Тот повторил ее слова.

— Но разве она не еврейка, как Иешуа? — спросил Стаффорд.

Микс ответил, что еврейка. Битнайя поняла сказанное ими и заговорила медленнее:

— Да, я еврейка. Но я оставила свою религию, хотя, по правде сказать, никогда, что называется, набожной не была. На Земле я, конечно, не высказывала своих сомнений вслух. Но когда мы скитались по пустыне, я ела все — и чистое, и нечистое, — лишь бы заполнить желудок. Естественно, когда меня никто не видел. Думаю, что другие делали то же самое. Многие, однако, скорее умерли бы с голоду, чем осквернили бы свои рты нечистой пищей. Дурачье! — Взяв с тарелки кусочек ветчины, она с улыбкой предложила его Иешуа. Тот с отвращением отвернулся.

— Бога ради, Иешуа! — произнес Микс. — Я тебе все время говорю и сейчас тоже, что мы можем поменяться: ты мне — свою ветчину, а я тебе — свой бифштекс. Думаешь, мне приятно видеть тебя голодным?

— Я не убежден, что корову убили и приготовили как положено, отозвался Иешуа.

— Кошер здесь ни при чем. Ведра, очевидно, каким-то образом превращают энергию в вещество. В их двойном дне имеется механизм, который преобразует энергию, выделяемую питающими камнями. Преобразователь скорее всего действует по программе, раз у нас на столе каждый день новая еда.

Ученый, который объяснил мне все это, сказал — хотя, по его признанию, он всего лишь предполагал, — что в ведрах имеются матрицы, содержащие образцы определенных видов материи. Из энергии создаются атомы и молекулы, которые по тому или иному образцу складываются в бифштексы, сигары — все, что хочешь. Как видишь, нет ни убийства, ни кошера, ни некошера.

— Но ведь, наверное, была какая-то настоящая корова, которую убили, — возразил Иешуа. — Кусок говядины, послуживший образцом для матрицы, был когда-то частью животного, которое, по всей вероятности, жило и умерло на Земле. Но было ли оно убито правильно?

— Может, и было, — ответил Микс. — Но то мясо, которое я только что съел, не от коровы. Это лишь копия, всего лишь материя, преобразованная в энергию. Строго говоря, оно было сотворено машиной. Непосредственного отношения к мясу животного оно не имеет. По словам того ученого выходит — если он все верно сказал, — что атомная структура куска говядины была в некотором роде записана. Я уже объяснял тебе, что такое запись в атомы. Во всяком случае, мяса в наших ведрах рука человека не касалась. Или нечеловека, если на то пошло. Как оно может быть нечистым?

— Этот вопрос занимал раввинов в течение многих столетий, сказал Иешуа. — И я, наверное, не ошибусь, если скажу, что после стольких лет споров они не пришли к соглашению. Нет. Надежнее всего — вообще его не есть.

— Тогда стань вегетарианцем! — воскликнул Микс, всплескивая руками. — И ходи голодным!

— И все же, — проговорил Иешуа, — в мое время жил человек, который слыл очень мудрым и который, как рассказывали, разговаривал с Богом. Так вот этот человек не возражал, если его ученики садились за стол с грязными руками, не найдя воды, чтобы помыть их, или при других смягчающих обстоятельствах. Фарисеи осуждали его за это, но он знал, что Божьи законы созданы для человека, а не человек для законов.

В этом был великий смысл тогда, и в этом есть великий смысл сегодня.

Возможно, я слишком строго подхожу к закону, по-фарисейски, и предан более букве, нежели духу закона. По правде сказать, мне лично было бы все равно, что там говорит закон о традиционно чистом и нечистом. Я больше не верю в закон.

Но даже если бы я решился поесть мяса, то не смог бы положить в рот ни единого кусочка свинины, если бы знал, что именно я кладу в рот. Меня бы стошнило. У моего желудка нет разума, но он знает, что для него годится. Это — еврейский желудок, и он достался мне по наследству от сотен поколений подобных желудков. Скрижали Моисея лежат в нем камнем — таким же тяжелым, как и та скала, из которой они сделаны.

— Что, однако, не отвращает Битнайю от свинины и бекона, заметил Микс.

— А! Та женщина! Да в ней после воскрешения воплотилась какая-то гнусная, отвратительная язычница!

— Но ведь ты даже не веришь в реинкарнацию, — сказала Битнайя и засмеялась.

Стаффорд не все понял из их беседы, но кое-что уловил.

— В таком случае вы, мастер Иешуа, — с жаром воскликнул он, жили в одно время с Нашим Господом! Вы знали его?