Артуш и Заур - страница 27
— Кроме семьи никто не ждет. Правда, куча дел, надо еще подготовить отчет, написать статьи. Но когда есть ты, дела могут потерпеть.
Заур посмотрел на Артуша с благодарностью. И вдруг спросил:
— У тебя были любовники?
— В Армении?
— Да.
— Были. Просто, непродолжительные контакты… только для физического удовлетворения. Найти в Армении партнера не так уж просто, Заур. Наше общество очень патриархально. Ваша мусульманская страна по этой части прогрессивнее нашей.
— А без секса не трудно?
— Конечно, трудно… Без близкого человека очень трудно, Заур. Речь идет не только о физическом удовлетворении. Не можешь найти человека просто для искренней беседы. Когда оглядываюсь назад, понимаю, что все мои друзья остались в Баку. Я так и не смог создать свой круг в Ереване. Почему все так вышло, Заур?! В чем была наша вина?
Он обнял Заура и положил голову ему на грудь.
— Эта трагедия в Баку, налеты на дома армян, наш разграбленный дом… Мне удалось спасти лишь марки.
— Правда?
— Правда. Наш сосед, дядя Рустам, спас их. А твои марки?
— Все в полной сохранности. Я не представляю себя без них. И олимпийская коллекция — твой подарок, на первой странице.
— Марки, которые ты подарил, тоже мне очень дороги. … Не было дня, чтобы моя бедная мать не вспоминала те ужасные дни. А я готов все простить, все забыть… Лишь бы вернули мне мое прошлое.
Заур погладил Артуша по голове и прошептал ему на ухо:
— Не будем об этом, милый… Давай не будем об этом вспоминать. Подальше от войны. Не позволим им превратить нас в зомби. Мы другие, мы лучше…
* * *
Последний день конференции прошел в ожесточенных спорах. Севда и Диляра пререкались сначала с Давидом Арутуняном, затем со Степаном, а в конце почему-то заспорили с Нино Думбадзе. Миротворческая инициатива Луизы не дала результата, попытки Заура успокоить спорщиков тоже ни к чему не привели. Эрнст, утомленный безуспешными попытками призвать всех к порядку, развалился в кресле и пил воду. Подчеркнутая лояльность и примирительная позиция Артуша раздражала девушек. Они связывали это с его теплым отношением к Зауру, обвиняли Артуша в неискренности, и окончательно уверились в том, что армянский характер именно таковым и является. Они по каждому поводу нападали на него: «В первый день вы говорили совершенно иначе. Что с вами произошло?».
Наконец Эрнст, почувствовавший, что ситуация может выйти из-под контроля, был вынужден вмешаться:
— У меня вопрос к журналисткам из Азербайджана.
Все смолкли и повернулись к Эрнсту. Девушки посмотрели на него с интересом.
— Вопрос следующий. Вы впервые общаетесь с армянами? То есть до сих пор вы видели армян? Не общались с ними?
Девочки хором и гордо ответили — «нет».
— Прекрасно. Точнее, ужасно. А как вы решили принять участие на этой конференции?
На этот вопрос ответила Диляра:
— Ваше приглашение поступило в наши редакции. Главные редакторы отправили в Тифлис нас. А почему вы спрашиваете?
— Да просто так… Но возможно, что вы общались с армянами по интернету — ну там форумы, on-line конференции, профессиональная переписка, наконец?
Девушки обменялись взглядами, пришли к общему мнению и хором ответили — «нет».
Многие из сидящих в зале разинули рты от удивления. Заур украдкой посмотрел на Артуша, который что-то записывал в своем блокноте.
Видимо, готовый к такому ответу Эрнст не растерялся и задал следующий вопрос:
— А почему вы не переписываетесь с армянами? Интернет, как средство общения, заслужил широкое признание. Интернет стирает границы и дает практически безграничные возможности для обмена информацией.
— Мы не переписываемся с армянами потому, что в наш компьютер может попасть армянский вирус, — сказала Диляра, гордо выпятив грудь.
Немец, повидавший многое на своем веку, в отличие от сидящих в зале, не расхохотался над словами Диляры. Наоборот, очень серьезно взглянул на нее поверх очков. 65-летний Эрнст, был родом из Судецкой области, потерял отца на Второй мировой войне, а его обезумевшая мать покончила жизнь самоубийством, бросившись в реку, чтобы не попадаться в руки озверевших советских солдат. Выросший в интернате Эрнст — непосредственный свидетель одной из жесточайших войн в истории человечества мог в определенной мере понять ненависть азербайджанок к армянам, которых они считали врагами. Но вместе с тем, аргумент о вирусах ужаснул его.
— Ладно, закроем эту тему, — сказал он. — У нас еще много дел впереди. Бог нам в помощь. А теперь перейдем к основной проблеме. Давид Арутюнян рассказывал о демократии и правах человека в регионе, но уважаемые журналистки из Азербайджана перебили его. Пожалуйста, продолжайте.
Давид кивком головы поблагодарил Эрнста и начал:
— Как я уже отметил, мы опередили Азербайджан в создании демократического общества, в Карабахе мы проводим более свободные и прозрачные выборы, это подтверждают и международные наблюдатели. Поэтому разговоры о вхождении в состав Азербайджана, где не признаются права человека, где нет демократии и властвует коррупция, абсурдны. Мы не можем позволить, чтобы достигнутое за эти годы, было разрушено в мгновении ока. От нас требуют войти в состав Азербайджана. Семьдесят лет коммунисты пытались насильно нас помирить, заставили нас жить вместе. И что в итоге? Народ не потерял свою генетическую память, не забыл о своей армянской идее. Конечно, я сторонник мира, но это не означает, что мы должны закрывать глаза на антиармянскую сущность Азербайджана.
