Логово злого волка - страница 10
Блёклое эхо голосов вперемешку с его мыслями не дают покоя. Хедвиг требует выйти в «свет», чтобы поиграть с новой девочкой, Патриссия читает нравоучения, Джейд истошно ноет, а Барри злится на Дэнниса. Их выход в «свет», словно игра со стулом, с одним единственным жалким стулом. Кто успевает присесть на него, тот владеет многим. Обычно в этом состязании выигрывает Дэннис. Но порой он не желает быть победителем, хочет избавиться от самого себя, искоренить в себе собственные пороки.
Пороки, которые ему нравятся.
Он слишком много берёт на себя, переоценивает возможности, таща на горбу груз обиды. Устанавливать правила для других, для себя, а потом просто втаптывать их в грязь.
Слабо-сильный человек.
Многие предпочли исчезнуть из сознания совсем. Оставить «семью» и испарится, словно капелька росы под пепельным солнцем. Дэннису от этого легче, как он не пытается ложно скорбеть, ведь «отрицательные» обязаны признать свои ошибки и покинуть разум.
Дэннис не монстр. Он предпочитает таким казаться.
Мужчина осматривает свою комнату. Везде порядок, в отличие от его рассудка, где главенствует хаос. Дэннис опять занимает ветхий стул. У него есть время.
Мужчина проходит по коридорам, и в очередной раз убеждается, что выбрал идеальное место для жительства. Всей «семьей» они перебираются из города в город, ища «нечестивых». Зверь любит справедливость, но не терпит беспечность. И Дэннис ошибочно поддерживает его желание мести. Долго пришлось обустраиваться, разжевывать информацию каждому из личностей и убеждать, что всё будет хорошо.
Дэннис отпирает дверь и подходит к кровати Адель. Она спит в крученной позе, подрагивая пальцами и веками. Он садится рядом, просто смотря на неё без всяких мыслей. Адель натягивает на плечи одеяло, через которое настойчиво пробивается холод.
У них впервые так: иной человек остаётся в логове, но не для особенной цели, а по грустной случайности. Сложно сделать выбор — никто не хочет брать на себя её грешную душу, а Зверь явно не вкусит девичью сладкую плоть. Она чистая. Поэтому вынуждена оказаться в скорбном месте, сталкиваясь с новыми препятствиями. А сейчас тревожно спит, в ожидании следующих событий, спит и видит кошмары, хочет проснуться.
Адель раскрывает глаза, одновременно рывком хватая воздух и резко поднимаясь. Она сталкивается лицом к лицу с Дэннисом. Девушка понимает, кто перед ней сидит.
— Спасибо за танец, — спокойно молвит он, продолжая вглядываться в огонь её глаз.
— Меня не освободят, не так ли?
Следует молчание, хранящее в себе безгласное согласие.
— Патриссия сказала мне накормить тебя, — Дэннис приподнимается, приближаясь к двери. — Ты не слышала меня? — он оборачивается на неё, замечая, как девушка встаёт, обнажая избитые бёдра. Дэннис нервно моргает и отводит взгляд.
— Я… сейчас оденусь, — негромко отвечает она, натягивая край майки на ноги.
Он выходит из комнаты, облокачиваясь о дверь.
Пороки, которые ему нравятся.
Адель тем временем надевает подсохшие шортики, а вскоре выходит к Дэннису. Он осматривает её оголённые плечи и ноги. Девушка закрывается руками, очень смущаясь.
— Мне необходима моя старая одежда, — просит она, не поднимая глаз.
— Она готова, когда поешь, тогда принесу, — железно отвечает мужчина, кивая в сторону. — Следуй со мной.
Они проходят в мини-кухню, где располагается лишь стол с двумя стульями и холодильник с кухонной тумбой и раковиной. Вполне недурно.
Мужчина ставит перед ней тарелку с бутербродами и стакан молока.
— Спасибо, — благодарит она и принимается к трапезе. Её не на шутку напрягает его взгляд, ведь от этого и кушать не комфортно.
— Сколько тебе лет? — интересуется Дэннис.
— Девятнадцать, — отвечает та незамедлительно.
— Но школьница.
— Оставалась на второй год.
— Ясно.
Адель понимает, что с ним найти контакт ещё труднее, чем с Патриссией.
— А ты… — она не торопится, откладывая в тарелку бутерброд, — почему ты живёшь здесь?
— Потому что, — чеканит Дэннис, замолкая.
— Каково это — жить вот так? — осмеливается вытянуть на длительный разговор девушка.
— Что это значит? — приподнимает бровь.
— Старый вонючий подвал без тепла и уюта. Ни окон, ни свежего воздуха. В одиночестве.
Она сама не понимает, почему так вникает в данную проблему. Наверняка от того, что долгое время ни с кем не делится именно своими мыслями. Дэннис позволяет ей продолжить заинтересованным взглядом.
— Я не существовала одна, но жила в одиночестве. Я бы могла изменить хоть что-то, повернуть эту сторону кубика Рубика, чтобы наконец обрести свободу.
Он наблюдает за движениями её губ и ненароком подмечает как она импульсивно дёргает несчастный заусенец на другом пальце.
— Но все мы люди, все мы заслуживаем лучшего, — горько усмехается, преподнеся к губам стакан с молоком.
— Ты всё ещё боишься меня? — невпопад спрашивает Дэннис, стуча пальцем по столу.
Адель отодвигает стакан, вытирает тыльной стороной ладони молоко на губах и молчит, подбирая правильный ответ.
— Да.
— Удивительно. Так смело разговариваешь, при этом молясь, чтобы видимый страх не выплыл за пределы фальшивого спокойствия, — он причмокивает губами, говоря, — Гнусные игры. Не стоит.
Девушка косится в его сторону, неловко пожимая плечами. Ей будет сложно с ним контактировать. Приподнимаясь, Адель берёт посуду и ставит в раковину, включая кран. Она начинает мыть её, просчитывая каждый дальнейший свой ход.
