Статус-Кво - страница 13
И вальяжно направился к выходу, а я едва сдерживала желание плюнуть ему в спину.
Вот как мне после такого в себя поверить? С векселями я худо-бедно разобралась и то при помощи Кира, но подобное продолжалось почти через день. Он просто вваливался, издевался и сваливал доводя меня до исступления от бешенства.
Правда, пару раз я ответила все-таки правильно, заслужив чуть приподнятую бровь. И термины стали еще заковыристие, длиннее и запутанее. Су-ка.
Вообще, если уйти в бабские переживания, то есть еще один забавный факт — несмотря на все мое к нему раздражение, а порой и откровенную ненависть, он меня иногда заводил. Взглядом. Движением руки, отложенной на подлокотник, когда, склонив голову, со змеиной улыбкой снова спрашивал какую-то белиберду на тарабарщине. Злил и заводил одновременно. Было еще кое-что, что мне одновременно подогревало самолюбие и больно его жалило. Пару дней назад, он снова причапал в мой кабинет, высокомерным жестом кинув мне на подпись бумаги из бухгалтерии и развалился в кресле, ожидая, пока я, шипя и матерясь от злости, сфоткаю листы и переброшу по вотсаппу Татьяне Владимировне, папиной главбуху, с вопросом можно ли мне это подписать. Пока Татьяна Владимировна просматривала файлы, чтобы вынести вердикт, я исподлобья смотрела в ироничные холодные глаза. И, сука, тлела. Он смотрела так же, как в тот вечер. Так же, пока не завелся. А потом… Почувствовала, как в горле пересохло от вида потемневших глаз, будто бы их обладатель тоже вернулся мыслями к тому вечеру. Тишина напитывалась напряжением. Какой-то ностальгической и будоражащей атмосферой, витающей не только в воздухе, но и тянущейся по венам.
Его губы приоткрылись, но ничего не выдали. Сомкнулись снова. А я вдруг вспомнила их вкус. Силу и нажим. И не смогла отвести от них взгляда. Скрестила ноги под столом, пытаясь успокоиться и унять буйным цветом цветущее возбуждение, все еще не отводя взгляда от его губ — не хватало воли, не хотелось это делать. Прикусила губу до боли, пытаясь вернуть себе себя, сделала это на мгновение, но он заметил это мое движение. И это будто бы стало сигналом к нападению. Я это поняла сделав ошибку — все-таки посмотрев ему в глаза, в которых лед полыхнул синим пламенем и Лисовский внезапно подался вперед на кресле, а меня будто обухом ударили, отправив мозг в дальнее плаванее и пустив по сосудам огонь, мгновенно сжегший и так уже подкошенную рациональность. Рванула к нему с места. Губы в губы и я едва не застонала, понимая, какой дикий голод у меня был по тому вечеру. Голод, задавленный стрессом, новыми шокирующими обстоятельствами, но все же голод, сейчас так громко ревущий во вспенившейся крови.
Он сжал мои плечи, потянул на себя, обжигая губы языком, подсказывая забраться на стол, но сработавшее оповещение от главбуха, давшей добро на подпись мгновенно отрезвило и напомнило реально положение вещей. Я резко отпрянула, отступила к стене, переводя дыхание и потрясенно глядя на него, прикрывшего глаза, сжавшего челюсть и тяжело рухнувшего в кресло. Сердце стучало просто бешено, а в голове была одна мысль «этот козел прав и я действительно скудоумная».
Лисовский, не открывая глаз, кивком указал на бумаги на моем столе и когда я дрожащей рукой подписала их, молча сцапал и ушел, с такой силой хлопнув за собой дверью, что я вздрогнула. И еще половина офиса наверное. Козел, ручка теперь заедает.
Тендер «Тримекс» выиграл и я с горя напилась в дрова.
Утром, страдая от похмелья, молча слушала инструктажи от Кира, поясняющего, что через пару дней, я, он и несколько людей от «Радона» совместно с Лисовским и его зверьем, полетим в Гонконг, где «Легроим» произведет закупку строительного оборудования, которое после оформления, стратификации и растаможки «Тримекс» выкупит у «Легроима» с сумасшедшей наценкой. Для чего это нужно делать поняла сама — деньги с тендера, разницу между покупкой и продажей «Легроим» и «Радон» попилят пополам. Это первый этап схемы, по который будет теперь работать «Тримекс» и я, горестно застонав и начала рыть инфу, чем немало удивила брата, но на все его вопросы отвечала только, что если я младшая в семье, то это не значит, что безнадежная, типа, мне тоже вся эта ху… весь этот сложный и многогранный бизнес теперь интересен.
Кирилл одобрительно улыбнулся, сказав, что папа явно будет доволен этим моим рвением. Да, Кир, он будет явно доволен, ведь он не знает, что я тут все соки из себя выжимаю, опасаясь не только папиных ходов, но и слишком прыткого мозга Лисовского, который теперь тоже может нас обмануть в любую секунду, если я не буду сечь в теме, а при условии того, что если ходы Лисовского папой все же вскроются, то эта ублюдочная глыба льда будет использовать меня и это вообще…
Вот теперь и самообразовываюсь, чтобы следить и за папой и ублюдком Лисовским, а я же тупа-а-а-ая…
Через два часа, сидя в своем кабинете, я очень горько плакала, гладя себя бедную и тупую по голове, с отчаянием глядя в обилие схем, правил и стандартов, где я совершенно ничего не понимала и рыдала еще сильнее. Выпила кофе, подумала, что у меня есть еще сорок восемь жалких часов, чтобы впихнуть все это в свою голову и позволила себе еще минут десять поплакать от грядущего ужаса.
Глава 4
Мы прибыли в аэропорт Гонконга в восемь утра. Нас забрал кортеж, любезно предоставленный будущим Легроимовским партнером, ожидавшим нас на переговоры в тринадцать ноль ноль того же дня. На мое возмущение Кир пояснил, что китайцы любят работать и никогда ни с чем не тянут, и, посмотрев в спину Лисовского, отдающего свой чемодан водителю и что-то бегло спросившему на мандаринском, заключил, что Лисовской тоже по ходу китаец, потому что «этот ишак настаивал, что нужно уложиться в два дня, поэтому собственно, ничего не имел против того, что китайцы назначили ему переговоры почти сразу после прилета».
