Почти семейный детектив - страница 53
— С кровью… — подхватил Галицкий. Его слова заглушил раздавшийся телефонный звонок.
— Да, мама, — ласково и нежно сказал он в трубку, и Ганна подумала, что ей еще предстоит найти общий язык с неприступной Эсфирь Григорьевной.
Вовка, конечно, из своей аристократичной бабушки веревки вил, но что позволено Юпитеру, не дозволено быку. Это Ганна понимала так же, как и то обстоятельство, что появление Ганны Друбич в жизни ее сына не будет вызывать у Эсфирь Григорьевны никакого восторга. Скорее, наоборот. Но Галицкий мать обожал, и с этим нужно было считаться.
— Мама, объясни поподробнее, я ничего не понимаю, — ровно и спокойно сказал между тем Илья, и Ганна вдруг напряглась.
Галицкий какое-то время молчал, слушая непрерывный поток слов, потом глубоко вздохнул:
— Мамочка, это же просто прекрасно. Я мало что понял, но приеду и разберусь.
Он отключил телефон и посмотрел на Ганну строгим, каким-то чужим взглядом.
— Что-то случилось?
— Можно сказать и так. Хотя я ни черта не понимаю. Мама звонила сказать, что портсигар нашелся.
— Как нашелся? — не поняла Ганна. — Нашли убийцу Вали?
— Нет. И похоже, что портсигар к убийству не имеет ровным счетом никакого отношения. Его нашли в банке.
— Как? — И Галицкий, вздохнув, начал рассказывать.
Эсфирь Григорьевна, когда приходила в банк, всегда доставала портсигар из ячейки, чтобы полюбоваться на семейную реликвию. Подержать в руках, вспоминая отца. В последний раз она пришла, чтобы взять из сейфа свои украшения. Поэтому, достав портсигар, она посмотрела на него, завернула обратно в мягкую флисовую ткань, в которой хранилась дорогая вещица, и положила на сейфовские ячейки, освободив руки.
Достав из шкатулки с драгоценностями изумрудный комплект, она спрятала его в сумку, а затем, забыв про портсигар, заперла сейф и ушла. Фаберже нашел дежурный охранник, который, следуя инструкции, положил его в специальную ячейку, куда прятали все позабытые хозяевами предметы. Такое случалось довольно часто. Но вот отметить свою находку в специальном журнале он сначала не успел, потому что в хранилище пришел новый посетитель, а потом забыл.
На беду, этот день работы был у охранника последним перед отпуском, и когда Эсфирь Григорьевна заметила пропажу и забила тревогу, его не было на месте, чтобы успокоить взволнованную клиентку. Остальные сотрудники ничего не знали, а проверить «камеру хранения» отчего-то не догадались. Загадка разъяснилась только тогда, когда охранник вернулся из отпуска и узнал, что из хранилища пропала редкая вещь. Ячейку с забытыми предметами открыли, нашли благополучно пролежавший там неделю портсигар и позвонили владелице.
Не веря своему счастью, Эсфирь Григорьевна вместе с внуком отправилась в банк, где ей и вручили бесценную находку, тут же возвращенную на свое законное место. Таким образом, недоразумение с портсигаром Фаберже можно было считать исчерпанным.
— Погоди, но если портсигар нашелся, значит, Валька его не крал? — уточнила Ганна.
— Значит, так. Да и невозможно было его украсть из банковского хранилища. Это было сразу понятно.
— Но тогда зачем он приходил в банк? Или ты ошибся, и на видеозаписи был совсем не он?
— Это был он. Но Ванюшкин вполне мог тоже абонировать ячейку в банке, чтобы хранить там что-то ценное. То, что он пришел в хранилище перед визитом мамы, просто совпадение.
— Но тогда получается, что у него был какой-то другой ценный предмет, за счет которого он собирался разбогатеть и который довел его до беды, — медленно сказала Ганна.
— Получается, что так.
— Но что это было?
— Ганна, если честно, мне все равно. Портсигар нашелся, мама больше не волнуется, ты в безопасности. Об остальном пусть болит голова у сотрудников правоохранительных органов. Вернусь домой, отзову своего детектива. Нас с тобой это не касается.
— А справедливость? — жалобно спросила Ганна. — Валька был плохой человек, но все-таки человек. И у него осталась пожилая мать, которая теперь будет доживать свой век одна. Мне кажется, что если ты можешь, то должен помочь в расследовании. Это по-честному. Хотя бы ради твоей жены. Она же действительно любила Вальку.
— Бывшей жены, — поправил Галицкий. — Хотя, может, ты и права. Редкий ты мой, дорогой человечек.
— Илья, пожалуйста, давай позвоним Наталье Ванюшкиной и спросим у нее, что именно пытался продать Валька. Мне кажется, что это важно.
— Ну хорошо, — сдался Галицкий. — Мы с тобой и так уже везде опоздали. Давай позвоним, ты успокоишь свое любопытство, и мы поедем в «Лiтару». Хотя с чего ты взяла, что она тебе все расскажет? Сама же говорила, что она ловко уходила от ответа об этом неведомом ценном предмете.
— Она расскажет не мне, а тебе. А тебе еще ни одна женщина в мире не смогла отказать, — убежденно заявила Ганна.
— А телефон ее у тебя откуда?
— У меня нет ее телефонов, но в Белоруссии не существует идиотского закона о персональных данных. Тут список абонентов любого города можно найти в Интернете. Если нам не повезет, мы съездим в «Лiтару», разберемся с Дзеткевичем, если это он убил Алесю, сдадим его милиции и по дороге домой заедем к Наталье.
В Интернете домашних телефонов Витебска не было, но Ганна сбегала на ресепшен и принесла телефонный справочник. В нем легко отыскался номер Ванюшкиных, и уже через пять минут Илья с обреченным видом тыкал в свой мобильник, думая, что похож на циркового пуделя, выполняющего команды дрессировщика.
— Здравствуйте, Наталья, — сказал он, когда ему ответили. — Вы меня не знаете. Меня зовут Илья Галицкий, я основатель издательства «Ирбис», которое собиралось печатать книги вашего сына.
