Вперед, русичи! - страница 2
Брат и не подозревал, что устройство кресла давно уже не секрет для Вадьки, который умел наблюдать, сопоставлять и время от времени задавать невинные вопросы. Так что теоретически Вадька был подкован неплохо. Но вот применять на практике свои собранные по крупицам знания еще не приходилось.
Поэтому, наверное, и похолодело у него в груди, когда опустился он на пластиковое сиденье. Да тут любой бы испугался. Но Вадька был не из тех, кто из-за простого страха отступает от намеченного. Хотя он и понимал, что поступает не совсем порядочно по отношению к брату и родителям. Вообще неизвестно, как отнесутся к его проступку, если кто-нибудь когда-нибудь о нем узнает. Дело может дойти даже до…
Нет, лучше уж об этом и не думать. Три дня ему вполне хватит, решил Вадька, а значит, никто никогда ни о чем не узнает. И он решительно установил рычажки на намеченных обозначениях: +, 1, 9, 2, 3, П. Плотнее вжался в спинку кресла и… нажал на большую красную кнопку на подлокотнике…
Год 1993-й
Павел заканчивал надевать костюм металлиста, собираясь на свидание. Конечно, это было не такое свидание, о которых пишут в книгах, да и Даша была ему не невеста. Но просто самому хотелось, чтобы это было свидание. И пусть Даша не таинственная незнакомка, встречаться с которой мешает ревнивый соперник или жестокий отец, а простая девчонка, с которой вместе рос в одном дворе, но она была не хуже всякой там книжной графини или принцессы.
Что же касается невесты, то ни о чем таком Павел еще не думал, хотя было ему почти пятнадцать лет и считал он себя вполне самостоятельным и взрослым человеком. А Даше позвонил потому, что действительно соскучился, так как целый месяц был в Москве.
Гостил у двоюродного брата, которого скоро должны были забрать в армию. Именно он, братец, широким жестом подарил ему свой видавший виды костюм, который по большей части состоял из различных цепочек, браслетов, шипов, заклепок и других металлических штуковин. Материи там почти не было, да и та больше напоминала металлизированный брезент.
От такого воистину царского подарка у Павла аж дух захватило. В его родном городе ничего подобного ни у кого не было. Еще и из-за этого костюма, едва приехав домой, он сразу позвонил Даше. Очень хотелось поразить ее воображение.
Она жила через двор, в доме напротив. Их родители дружили семьями. Вместе переехали они и в этот небольшой, тихий волжский город, как говорили сами: «Подальше от цивилизации, московской толкотни и суматохи».
В душе Павел осуждал тот давний поступок родителей. Каждое лето он ездил в Москву, но это было совсем не то, что быть москвичом. Он так и оставался посторонним на этих молодежных тусовках, куда водил его брат, не мог до конца понять их жаргон и восхищался вольной и беззаботной жизнью, которую те вели.
В часто возникающих жестоких драках он старался участия не принимать. Не больно-то хотелось вернуться домой с разбитой челюстью, сломанным носом или выбитыми зубами. Но, приезжая домой, друзьям он рассказывал об этих драках так, как будто сам был непосредственным их участником, причем в самых первых рядах. И вот теперь этот костюм. Павел нисколько не сомневался, что, увидев его, даже самые недоверчивые из друзей поверят в его рассказы. Но больше всего ему хотелось поразить Дашу.
Встретиться они договорились через час. Хотя дело было к вечеру, но Даша, как сама сказала по телефону, еще не закончила стирку. Да и ему этот час был необходим, чтобы разобраться с костюмом, примерить его и привести в порядок.
Через некоторое время Павел застегнул последние заклепки, расправил цепочки, подтянул пояса и с удовлетворением посмотрел на себя в зеркало. Сам себе он очень понравился. Пожалуй, только прическа не гармонировала с костюмом. Ну да ничего, решил он, и так сойдет. Во всяком случае, носить на голове то, что носили его московские знакомые, он не согласился бы ни за что на свете.
Дверь открылась, и в комнату заглянула бабушка.
– Батюшки, – выдохнула она, – ты откуда эту хламиду достал, из Москвы приволок?
– Ты, как всегда, права, бабуля. – Павел весело рассмеялся.
– Сыми ты его и не позорь меня перед людьми, – рассердилась бабушка. – Они ведь подумают, что тебе дома надеть нечего.
– Чем больше ты сердишься, тем лучше костюм. Это аксиома. Ты ведь у нас ретроград. А в Москве сейчас так все ходят.
– Тьфу, срамник. Понахватался словечек у своих непутевых родителей и туда же. А про Москву ты мне лучше не выдумывай. Я хоть давно и не была там, но телевизор смотрю. Таких чучел там отродясь не бывало. Не успел приехать и уже бабку всякими непотребными словами называть начал. Достукаются твои родители, доездятся. А я тебе передачи в дурдом носить не буду. В таком костюме прямая дорога только туда. И диагноза ставить не надо. Я ему тут любимых пирогов с капустой напекла, а он…
Никакое бабушкино ворчание не могло испортить настроения. Да и по ворчанию бабы Нади он уже порядком соскучился в Москве. И хоть называл он не раз бабулю «свой парень», знал, что любит она его, и сердить попусту не хотел. Поэтому поспешил перевести разговор на другое:
– От предков-то ничего не было?
– Не от предков, а от родителей, – продолжала ворчать бабушка, – а чего от них дождешься, вот два письма на неделе пришло, так и там больше про черепки всякие.
Его и Дашины родители каждое лето уезжали в очередную археологическую экспедицию. На попечении бабы Нади оставались не только он с Дашей, но и две квартиры. Так было всегда с самого раннего его детства, и все к этому привыкли. И если Даша почти не доставляла бабушке хлопот, то про родного внука этого сказать было нельзя.
