Вперед, русичи! - страница 20
В лагере слышался топот коней, оживленный разговор, бряцанье оружия. Монголы собирались в поход, чтобы на рассвете застать русских воинов сонными. «А если Гридя не дойдет, если не сумеет предупредить?» – с ужасом подумал Павел. И от мысли этой не только аппетит пропал, совсем пакостно на душе сделалось.
Не прошло и двух часов, как тумен вышел в поход. Спешили. Лагерь сворачивать не стали. Шатры и обоз остались под охраной небольшого отряда. Павла усадил впереди себя на коне уже знакомый разведчик, доставивший его в лагерь. «Этот в случае чего сразу голову отрежет», – с содроганием подумал он. Выпутаться живым из переделки ему показалось практически невозможным. И это никак не поднимало настроения.
Второй раз за одну ночь ему приходилось скакать на коне. И как он вскоре убедился, сидеть верхом было нисколько не лучше, чем лежать поперек коня связанным. И уже через полчаса пути он не мог думать ни о чем другом, кроме боли. И мечтал только о том, чтобы скачка эта скорее кончилась.
Ночное небо на востоке начало уже бледнеть, когда отряды остановились. Он со стоном сполз на землю, но его тут же подняли и повели. Как он понял, именно здесь пленили Гридю. Вспомнив его объяснения, Павел уверенно показал направление к лагерю русских, надеясь, что сильно не ошибся. И сразу же в ту сторону отправился небольшой отряд разведчиков.
В ожидании их возвращения монгольский тумен, казалось, замер, растворился в предрассветной тишине. Не слышалось ни разговоров, ни бряцанья оружия, даже лошади, казалось, понимали ситуацию. Выучка у отрядов была отменная, даже Павел не мог этого не заметить.
Не прошло и получаса, как разведчики воротились, и после небольшого совещания отряды двинулись вперед. Над Угрой занимался рассвет нового дня. Монголы двигались быстро и молча. Павел вместе со своим «напарником», от которого с радостью бы избавился, находился в первых рядах.
«Настоящая психическая атака», – вздрогнув, подумал Павел. Конь, уставший от двух седоков, стал несколько отставать и в рощу влетел тогда, когда впереди уже раздались крики злого отчаяния. Не видя, что происходит, Павел, решившись на отчаянный шаг, закрыл глаза и, сильно оттолкнувшись, с криком свалился с коня из ослабевших объятий своего конвоира.
Удар о землю смягчился еще не пожухлой травой и оказался не таким сильным. И парень, не поднимаясь с колен, на карачках быстро пополз в сторону. От толчка конь шарахнулся, и когда монгол обернулся, то увидел только смыкающиеся за Павлом ветки густого кустарника. Возвращаться он не стал, не до пленника тут, его уже захватил азарт предстоящей битвы. Лишь еще проскакав вперед, он понял, что произошло, и присоединил свой злобный крик к общему. Не было сомнений, что русский лагерь еще несколько часов назад располагался именно здесь. Но людей здесь больше не было. Лишь передовые всадники монголов, издав вопли торжества, успели увидеть хвосты лошадей небольшого отряда русичей. Он специально оставался на месте только затем, чтобы ввести в заблуждение вражескую разведку. Но и отряд успел скрыться при приближении основных сил противника.
Павел, забравшись поглубже в кусты, ничего не видел, но внимательно вслушивался во все происходящее, стараясь как можно лучше затаиться, никому не попадаться на глаза, и все еще до конца не веря в свое спасение. Злобные крики, раздавшиеся из головной части монгольского тумена, сменились воплями отчаяния из его хвостовой части. Затем топот коней и звук битвы удалились в сторону реки. После чего вновь стали приближаться. И тогда совсем недалеко по роще гулко и мощно вновь раздался топот копыт. Но Павел так и не увидел, чей это отряд проскакал. Битва с новой силой закипела около рощи, но очень скоро звуки ее откатились куда-то вдаль и вовсе смолкли. Наступила почти полная тишина, которая пугала парня не меньше, чем шум близкой битвы. А не видел-то Павел вот что.
В то время, когда передовые ряды монголов разразились злобными криками, обнаружив, что русский лагерь оставлен, совершенно неожиданно из-за холма вылетел отряд русских воинов, ударивший в самую середину мчащейся орды, расколов и повергнув в смятение рассчитывавших на легкую добычу всадников. Они хаотично начали отступать к реке, посчитав, что весь русский княжеский полк обрушился на них с фланга.
Растерянность недолго царила в рядах опытного монгольского войска. Повинуясь командам, они, не доскакав до берега, перестроились, готовясь дать решительный бой преследователям. Но на этом их беды не закончились. Едва изготовились для ответной атаки, как в тылу раздался дружный клич русичей. Из-под берега выскочил еще один засадный отряд. Оказавшись меж двух отрядов, основная часть тумена бросилась вразрез между ними, пытаясь оторваться от преследователей и вновь перестроиться.
Возможно, им это и удалось бы, но, когда они добрались до другой оконечности рощи, навстречу им вылетел третий отряд, скрывавшийся до поры до времени в ее глубине. Топот его коней и услышал Павел недалеко от себя в самый разгар битвы.
Появление этого отряда окончательно посеяло панику и превратило доселе еще упорядоченное отступление монголов в хаотичное бегство. И хотя численный перевес был на их стороне, умело организованные засады заставили их в ужасе бежать. Монголы, уже не слыша команд и нигде не находя спасения, были полностью рассеяны и разбиты. Так закончилось одно из редких столкновений великого противостояния на Угре-реке в конце пятнадцатого века. Но Павел, сидя в кустах и настороженно вслушиваясь в наступившую тишину, еще ничего об этом не знал.
