Глоток зеленого шартреза - страница 122

Первая  Назад 
122/132
Вперед  Последняя 
* * *

Когда, изнемогши от муки,
Я больше ее не люблю,
Какие-то бледные руки
Ложатся на душу мою.
И чьи-то печальные очи
Зовут меня тихо назад,
Во мраке остынувшей ночи
Нездешней мольбою горят.
И снова, рыдая от муки,
Проклявши свое бытие,
Целую я бледные руки
И тихие очи ее.
<<1914 >>
КОНКВИСТАДОР

От дальних селений,
Сквозь лес и овраги,
На праздник мучений
Собрались бродяги.
Палач приготовил
Свой молот зловещий,
И запаха крови
Возжаждали клещи.
И пел конквистадор,
Привязан у пальмы:
«До области ада
Изведали даль мы.
Вот странные воды,
Где смертный не плавал,
Где, Рыцарь Невзгоды,
Скитается Дьявол.
А дальше не будет
Ни моря, ни неба,
Там служат Иуде
Постыдные требы.
Но пелись баллады
В вечерних тавернах,
Что ждет Эльдорадо
Отважных и верных.
Под звуки органа
Твердили аббаты,
Что за морем страны
Так дивно богаты.
И в сонных глубинах
Мы видели город,
Где алых рубинов
Возносятся горы».
А пламя клубилось,
И ждал конквистадор,
Чтоб в смерти открылось
Ему Эльдорадо.
<<1915 >>
ВСАДНИК

Всадник ехал по дороге,
Было поздно, выли псы.
Волчье солнце – месяц строгий –
Лил сиянье на овсы.
И внезапно за деревней
Белый камень возле пня
Испугал усмешкой древней
Задремавшего коня.
Тот метнулся: темным бредом
Вдруг ворвался в душу сам
Древний ужас, тот, что ведом
В мире только лошадям.
Дальний гул землетрясений,
Пестрых тигров хищный вой
И победы привидений
Над живыми в час ночной.
Очи круглы и кровавы,
Ноздри пеною полны,
Конь, как буря, топчет травы,
Разрывает грудью льны.
Он то стелется по шири,
То слетает с диких круч
И не знает, где он – в мире
Или в небе между туч.
Утро. Камень у дороги
Робко спрятал свой оскал.
Волчье солнце – месяц строгий –
Освещать его устал.
На селе собаки выли,
Люди хмуро в церковь шли.
Конь один пришел, весь в мыле,
Господина не нашли.
<<1916 >>
ВТОРОЙ ГОД

И год второй к концу склоняется,
Но так же реют знамена,
И так же буйно издевается
Над нашей мудростью война.
Вслед за ее крылатым гением,
Всегда играющим вничью,
С победной музыкой и пением
Войдут войска в столицу. Чью?
И сосчитают ли потопленных
Во время трудных переправ,
Забытых на полях потоптанных
И громких в летописи слав?
Иль зори будущие ясные
Увидят мир таким, как встарь:
Огромные гвоздики красные
И на гвоздиках спит дикарь;
Чудовищ слышны ревы лирные,
Вдруг хлещут бешено дожди,
И все затягивают жирные
Светло-зеленые хвощи.
Не все ль равно? Пусть время катится,
Мы поняли тебя, земля:
Ты только хмурая привратница
У входа в Божии Поля.
<<1916 >>
* * *

Перед ночью северной, короткой
И за нею – зори, словно кровь…
Подошла неслышною походкой,
Посмотрела на меня любовь…
Отравила взглядом и дыханьем,
Слаще роз дыханьем, и ушла –
В белый май с его очарованьем,
В лунные, слепые зеркала…
У кого я попрошу совета,
Как до легкой осени дожить,
Чтобы это огненное лето
Не могло меня испепелить?
Как теперь молиться буду Богу,
Плача, замирая и горя,
Если я забыл мою дорогу
К каменным стенам монастыря…
Если взоры девушки любимой –
Слаще взоров жителей высот,
Краше горнего Иерусалима –
Летний сад и зелень сонных вод…
<<1917 >>
* * *

Взгляните: вот гусары смерти!
Игрою ратных перемен
Они, отчаянные черти,
Побеждены и взяты в плен.
Зато бессмертные гусары –
Те не сдаются никогда;
Войны невзгоды и удары
Для них – как воздух и вода.
Ах, им опасен плен единый,
Опасен и безумно люб,
– Девичьей шеи лебединой,
И милых рук, и алых губ.
1917
КАНЦОНА

Бывает в жизни человека
Один неповторимый миг:
Кто б ни был он: старик, калека,
Как бы свой собственный двойник,
Нечеловечески прекрасен
Тогда стоит он; небеса
Над ним разверсты; воздух ясен;
Уж наплывают чудеса.
Таким тогда он будет снова,
Когда воскреснувшую плоть
Решит во славу Бога-Слова
К всебытию призвать Господь.
Волшебница, я не случайно
К следам ступней твоих приник:
Ведь я тебя увидел тайно
В невыразимый этот миг.
Ты розу белую срывала
И наклонялась к розе той,
А небо над тобой сияло,
Твоей залито красотой.
1917
* * *

Ты говорил слова пустые,
А девушка и расцвела.
Вот чешет косы золотые,
По-праздничному весела.
Теперь ко всем церковным требам
Молиться ходит о твоем,
Ты стал ей солнцем, стал ей небом,
Ты стал ей ласковым дождем.
Глаза темнеют, чуя грозы,
Неровен вздох ее и част.
Она пока приносит розы,
Но захоти – и жизнь отдаст.
<<1917? >>
В БРЕТАНИ

Здравствуй, море! Ты из тех морей,
По которым плавали галеры,
В шелковых кафтанах кавалеры
Покоряли варварских царей.
Только странно, я люблю скорей
Те моря, суровые без меры,
Где акулы, спруты и химеры, –
Ужас чернокожих рыбарей.
Те моря… я слушаю их звоны,
Ясно вижу их покров червленый
В душной комнате, в тиши ночной,
В час, когда я – как стрела у лука,
А душа – один восторг и мука
Перед страшной женской красотой.
<<1917 >>
ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЕ

Мы покидали Соутгемптон,
И море было голубым.
Когда же мы пристали к Гавру,
То черным сделалось оно.
Я верю в предзнаменованья,
Как верю в утренние сны.
Господь, помилуй наши души:
Большая нам грозит беда.
<<1917 >>
СИРЕНЬ

Из букета целого сиреней
Мне досталась лишь одна сирень,
И всю ночь я думал об Елене,
А потом томился целый день.
Все казалось мне, что в белой пене
Исчезает милая земля,
Расцветают влажные сирени
За кормой большого корабля.
И за огненными небесами
Обо мне задумалась она,
Девушка с газельими глазами
Моего любимейшего сна.
Сердце прыгало, как детский мячик,
Я, как брату, верил кораблю,
Оттого, что мне нельзя иначе,
Оттого, что я ее люблю.
<<1917 >>
Первая  Назад 
122/132
Вперед  Последняя