Глаза убийцы - страница 27
— Хорошо. — Лукас кивнул, встал и взял куртку. — Вы мне дадите копию его работы?
— Конечно. И если я еще чем-то смогу помочь, звоните, и я все сделаю. Но вы же понимаете, в каком я сложном положении.
— Разумеется.
Дэвенпорт направился к двери, но Мэррием его остановил, быстро взмахнув рукой.
— Я все пытался придумать, как охарактеризовать поведение Беккера рядом с умирающими пациентами, — сказал он. — Когда вы читаете о фанатиках, устраивающих крестовые походы против порнографии, вы, конечно, чувствуете, что с ними что-то не так, верно? Вы понимаете, что их интерес к предмету выходит далеко за рамки обычного. Как если бы человек собрал коллекцию из двух тысяч порножурналов, чтобы доказать, насколько это ужасно. Так вот, это о Беккере. Когда какой-нибудь ребенок умирал, он напускал на себя благолепную печаль, но при взгляде на него возникало ощущение, будто он облизывает губы от наслаждения.
— Звучит так, словно он чудовище, — заметил Лукас.
— Я онколог, — просто сказал Мэррием. — И верю в чудовищ.
Лукас вышел из больницы, держа руки в карманах и раздумывая над тем, что он услышал. Ему улыбнулась симпатичная медсестра, и он автоматически улыбнулся в ответ, хотя в душе у него царил мрак. Неужели Беккер убивал детей?
Судебный патологоанатом оказался полным мрачным мужчиной. Его губы и щеки были такими розовыми и блестящими, что казалось, будто он решил воспользоваться косметикой, которую прихватил в похоронном бюро. Он протянул Лукасу папку с отчетом по вскрытию Стефани Беккер.
— Если вас интересует мое мнение, тот, кто ее убил, либо псих, либо хотел, чтобы все так подумали, — сказал эксперт. — Ее череп напоминал разбитое яйцо — сплошные осколки. Бутылка, которой ее били, была одной из тех сувенирных вещиц, какие туристы привозят из Мексики. Знаете, такая сине-зеленая, тяжелая и массивная, скорее ваза, чем бутылка. Стекло примерно в полдюйма толщиной. Когда бутылка разбилась, он использовал ее вместо ножа и вбил края прямо в глаза своей жертве. Ее лицо изуродовано, вы увидите на снимках. Но…
— Что?
— Остальное тело не тронуто. Нет ощущения, что он наносил удары куда попало. Когда человек сидит на стимуляторах или пи-си-пи, его здорово качает и крутит. Если он решит на вас напасть и вы спрячетесь за машину, то он врежется в машину. Если он не сможет ударить вас в лицо, то будет колотить вас по груди, плечам, спине или ногам, кусаться и царапаться. То, что произошло со Стефани Беккер, было сделано… сознательно. Убийца либо сумасшедший и его безумие как-то связано с лицом или глазами, либо он хочет, чтобы все так подумали.
— Спасибо за подсказку, — сказал Дэвенпорт, сел за свободный стол, открыл папку и стал просматривать фотографии.
«Псих», — подумал он.
Перед ним лежали официальные отчеты специалистов. Судя по температуре тела и отсутствию цианоза, Стефани Беккер умерла перед самым приездом врачей. Она не успела оказать сопротивление убийце: она была сильной женщиной, но ее длинные ногти оказались совершенно чистыми, без крови и фрагментов кожи под ними. Никаких царапин и ссадин на руках. Примерно за час до гибели она имела половой контакт. Никаких синяков вокруг вагинального отверстия, и все указывает на то, что соитие было добровольным. Она помылась после него, так что образцы, взятые на ДНК, скорее всего, окажутся бесполезными. Результаты еще не пришли.
Эксперт сообщил, что дом остался нетронутым, без следов борьбы или даже ссоры. Передняя дверь была не заперта, как и вход из гаража на кухню. В гараж вели кровавые следы. Внешняя дверь гаража тоже осталась открытой, так что убийца мог войти в дом из переулка. На стене обнаружен один кровавый отпечаток ладони, а также кровавый след, который идет от места, где на жертву напал убийца. Эксперт сделал вывод, что она прожила минут двадцать или полчаса после нападения.
Лукас закрыл папку и несколько мгновений сидел, глядя на поверхность стола.
Это вполне мог сделать любовник Стефани. Если бы у Лукаса имелось хотя бы несколько надежных улик, он мог бы сделать на это ставку. Но такое насилие редко возникает спонтанно после успешного полового акта; для этого нужно сначала побить некоторое количество посуды и устроить настоящую ссору.
К тому же не следует забывать о Беккере. Он явно никому не нравился.
Когда Дэвенпорт собрался уходить, толстяк эксперт мыл руки.
— Нашли что-нибудь полезное? — спросил он.
— Похоже, он псих, — ответил Лукас.
— Это усложняет дело.
— Но если он не псих… — начал Лукас.
— Тогда дело становится еще сложнее, — закончил за него толстяк и стряхнул воду с изящных розовых пальцев.
Дни становились длиннее. В середине зимы темнеть начинает сразу после четырех часов дня. Когда Дэвенпорт приехал в здание муниципалитета, было еще светло, хотя время перевалило за шесть.
Слоун уже ушел, но Лукас обнаружил Дела в отделе по борьбе с наркотиками. Тот сидел и изучал бумаги.
— Нашел что-нибудь полезное? — спросил Дэвенпорт.
— Нет, — ответил Дел и закрыл ящик с папками. — Тут целый день сплошные совещания. Начальство решало, кто чем будет заниматься. Не думаю, что тебе удастся получить людей для наблюдения за Беккером.
— Почему?
— Сомневаюсь, что они на это пойдут, — пожав плечами, сказал Дел. — Шеф твердит, что у нас на Беккера ничего нет, если не считать того, что какой-то коп, занимающийся наркотиками, думает, будто он убил собственную жену. Это обо мне, а тебе известно, как ко мне относятся.
