Изгнанники. - страница 124
— Смотри! Или ты пропала!
Свет заструился обратно из зрачков Соль, он уходил под его полуприкрытые веки. Когти сжимались всё сильней, пока от боли она не распахнула глаза совсем широко, две снежинки вылетели из зрачков наружу. Змей обнюхал её от головы до сердца, отпустил. Провёл лапой по своему лицу и сплюнул яркую, быстро растаявшую тень.
— Ого! — просипел он. — Как тебе, Злой Владыка?
В общем, да, преображённый котик стал прощальным подарком, последней идеей Сократа, поддерживающей и превзошедшей гибельный снег.
— А всё потому, — сказал Изумруд, — что ты, морское страшилище, развёл сырость на континенте! Уходи, откуда пришёл, и тени высохнут.
— Уже! — прохрипел Змей. — Только пообедаю... Спешу огорчить тебя, Злой Владыка, взбесившийся артефакт и в сухом воздухе не пропадёт.
— Тогда и я спешу тебя огорчить: он не взбесившийся, он последовательно сужает круги. Через твою крепость орбиты его будут проходить всё чаще. По моим наблюдениям. А они верны.
Изумруд рассказал им, как наткнулась на кота Селена в первый же день, вылетев оглядеться на материк. Он ужаснул её, будучи безопасным, а уж таким!.. Но иррациональный страх и спас её, не позволил попасть под власть его взгляда. Стремительный, жуткий, повсеместный. Непредсказуемый, как шаровая молния. В какую сторону бежать? Белый Дракон не понимал, что она хочет. А кот, страшный кот мог быть везде... Ступор. Изумруд вернул Селену, разыскав её, закрыв глаза рукой, тогда и её дракон полетел вслед за его драконом.
Нельзя сказать, чтоб он потом его выследил... Как выследишь такое? Наткнулся на берегу. Кот сидел и лакал воду. Он уже не боялся моря, артефакт и тень, поддерживающая сама себя. Свет кошачьих глаз отражался в воде, так Изумруд и смог разглядеть их. Плохая новость...
— Вот ответь мне, Морское Чудовище, зачем же он создавал такое, не нужное ни зачем? Вот тень, она спаяна из двух или более чужеродных Впечатлений, так? Она — спаяна! Её можно разобрать! Или разбить. А эта? Одно — в правом глазу, другое — в левом. Сквозь них дурманящий свет пробивается наружу. Если взглянул в оба глаза одновременно, тень, яд образуются прямо в тебе! В твоих глазах или глубже, сразу в груди. Ну и зачем он придумал такое? Кстати, моё уважение, кроме тебя, чудовище, этой изгнаннице никто не сумел бы помочь.
— Что за Впечатления, — просипел Монстр, — разглядел?
— Обыкновенные. Пока у котика закрыт один глаз, он безопасен в этом смысле.
— А так бывает?
— Да, большую часть времени. Когда излучает снег.
— Понятно. Так что за Впечатления?
— Первое — солнце, это внизу под солнцем ветка дерева с цветами. Бледно-розовыми. И они распускаются, бесконечно раскрываются. Второе — луна, та же ветка, под лунным светом, с плодами. И один из них падает, бесконечно падает... Вроде этого, — Изумруд указал на блюдо с яблоками, — только маленький.
— Дичок, — пробормотал Монстр свистящим шёпотом, — у меня есть такой. То есть, непротиворечивые, простые Впечатления...
— Да, но их невозможно увидеть вместе. Одновременно.
— Невозможно... — Монстр обратился к Соль. — Подойди сюда. Что ты почувствовала?
Соль приблизилась, встала возле Изумруда.
— Горечь, — ответила она тихо. — Страшную горечь и нежелание больше смотреть. Совсем никогда. Оно осталось... Немного.
— Осталось?
Змей поманил Олеандра, сказал ему что-то быстро, и тот вернулся с амфорой.
— Отдай ей. Изгнанница, посмотри его медленно, это Впечатление. Драгоценное, клянусь.
Соль приняла, уставившись в пол, как амфору с ядом. Змей обвил её шею хвостом, приблизил и прошептал хрипло:
— Нет, это не уменьшает и не увеличивает твои шансы... Это просто подарок.
И оттолкнул от себя. Бест наклонился к Амаранту:
— Не могу понять...
— И чего тут непонятного? Ты, Бест, Восходящим быв, только сады собирал? А не паслись там поблизости овцы, коровы? Куры не рыли землю? Хищник, по сути, обыкновенный человек эпохи до дроидов. Они тоже давали своим животным всё: кров, еду и заботу. Ласкали, играли с детёнышами. А потом съедали их. Я понимаю Индиго, дроиды — нечто высшее. Люди всегда хотели сотворить что-то сверх себя, лучшее, чем они сами, но похожее обликом. И однажды у них получилось. Дроиды.
Бест взглянул на уходящую Соль и повторил:
— Не могу понять.
Негромкое, зловещее ворчание послышалось из горла Змея, шипение, скрип. Совсем нехорошим голосом он спросил Изумруда:
— Злой Владыка. Ответь мне честно и всерьёз. Внимательно, без предположений...
— Спрашивай, — согласился Изумруд, выпрямляясь среди подушек, недовольный тоном.
— Проклятый артефакт, он растёт? Видоизменяется? Когда, по твоим прикидкам, он зайдёт на второй круг?
— На последний вопрос отвечаю: не позднее завтрашнего дня. На два первых: нет и нет. Артефакты не растут и не меняются. Что с тобой, ты не знаешь этого, Морское Чудовище? — помолчал и добавил. — Он становится всё быстрей. Скоро его движение станет совсем неуловимо. Котик будет, как дроид, ниоткуда возникать перед глазами. А в остальное время рассыпать снег. Уже сейчас догнать его невозможно. И ловушку не поставить, как на тень. Его не тени движут. Они пребывают в нём и проявляются уже напротив человека. Котик непредсказуем. У него две доминанты — чьи-то, любые глаза и центр материка.
— Благодарю, — сказал Змей сквозь шипение в горле, — а теперь, Злой Владыка, уйди. Может, ещё увидимся.
— Почему ты гонишь его? — насторожился Бест.
— Слишком опасно, — проворчал Змей. — Я не хочу потерять столько сразу. Ярмарка закрывается. Я не нарушил бы обещания, форс-мажор, непредвиденные обстоятельства... Скажи своё слово, гость мой. Так или так, остальным конец. Раньше времени. Жаль.
