Страницы Миллбурнского клуба, 1 - страница 101

Каждыйдень с утрадо вечеранесколькомальчишескихлиц торчат вокнах нашейизбы, слюбопытствомразглядываянас и нашуединственнуюкомнату. Занавесоку нас нет, аесли бы они ибыли, мы бы немоглизанавеситьокна. Закрыватьсвое жилищебыло быоскорблениемдля местныхжителей,признакомкрайнегонеуважения. Иногдамальчишки –те, которыепосмелее – заходятв избу имолча сидят удвери,наблюдая, какмы ужинаем,читаем книги,или просто передвигаемсяпо избе. Онине стучат вдверь, неспрашиваютразрешениявойти и нездороваются;этихатрибутовнет в их культуре.Они простосидят исмотрят. Мытоже смотримна них,потому что,если не смотреть,они тут жесворуют то,что попадетсяпод руку –ложку,катушкуниток, кусокхлеба. Ясно,что в ихкультуреворовство –это обычнаянормаповедения.

Однаждыв конце летамы видим, какпо селу ходитучительницаначальнойшколы. Оназаходит вкаждую избу изаписываетдетей,которымисполнилосьвосемь лет;эти детидолжныпервогосентябряидти в школу. Мнееще толькосемь, но ябегло читаю,умею писать имогу считатьдо ста, а то ибольше. Япрочитал изапомнилнаизустьмножество стиховПушкина иНекрасова, имне безумно скучнодома. Япростоумираю отжеланияпоскореепойти вшколу. Ястрастнопрошуучительницузаписать меняв первыйкласс, яумоляю, яплачунавзрыд, и в концеконцовжалостьберет свое:меня принимаютв школу. Ура!

Первыйдень в школеначинается спереклички. Учительница,глядя вклассныйжурнал, поочерединазываетфамилиидетей, и тот,кого онаназвала, долженвстать иответить надва вопроса: 1)когда твойденьрождения? и 2)какая твоянациональность?Подходит мояочередь, и ячувствуюсебя растерянным.Я не знаю, чтотакоенациональность.Этидеревенскиевосьмилетниемальчики и девочки,которыееле-еле могутсчитать додесяти и незнают ниодной буквы, навопрос онациональностиотвечают беззапинки:русский. Акто я?

– В чемдело, Матлин? –говоритучительница.– Ты что, незнаешь своейнациональности?Тогда спросиу своей мамы.

–Наверно оневрей, – раздаетсяголос сзадней парты,и весь классвзрываетсяот хохота. Самапо себе идея,что кто-томожет бытьевреем, оченьсмешна. Этимальчики идевочкизнают, что «еврей»– это что-товроденациональности,но они никогдане виделиеврея. Оничастоиспользуют слово«еврей», когдадразнят другдруга. Это –обидноеслово, что-товроде «дурак»или «засранец».Это словочастоиспользуетсяв выражениях «жадный,как еврей»или «трусливый,как еврей»или «хитрый,как еврей». Конечноже,нормальныйживойчеловек не можетбыть евреем.

У меня –другоевоспитание. Я– изцивилизованногомира, изЛенинграда. Темне менее, моезнание о том,что такое еврей,малоотличатся отзнания этихдеревенскихдетей. Так же,как для них,для меняслово «еврей» –это просторугательноеслово. Моиродители –евреи, но я обэтом не знаю,и они со мнойоб этомникогда неговорят. Какбольшинствосоветскихевреев, ониполностьюассимилированы,они атеисты,и этим гордятся.

Они сготовностьюпринялиофициальныесоветскиедогмы, такие как:а) религия –опиум длянарода, б)русскаякультура –это нашакультура, имы такие жеграждане, каки все, и в)еврейскиетрадиции,которыесоблюдали нашидореволюционныеродители, –это старомодно,местечково инеприлично. Всеэто, впрочем,не мешает имбытьчувствительнымиинетерпимымико всякомупроявлениюантисемитизма.

Япомню тотдень, первоесентября 1943года. Явозвращаюсьдомой изшколы смучительно-жгучимвопросом,застрявшим вмоей детскойголове: кто ятакой?

– Мама,какая моянациональность?

Мояматьотвечает несразу, и потому, как онаговорит –медленно,взвешиваякаждое слово– я чувствую,что для нееэто – непростая тема.

– Видишьли, – говоритона,почему-то неглядя мне вглаза, – Ядумала, чтоты ужезнаешь... мы –евреи... да,евреи, ноэтого не надостесняться. Мы– евреи, но мынисколько неотличаемсяот другихлюдей. Мы –евреи, но... Но,но, но... Эти «но»не помогаютмне сдержатьрыдания. Еслия не долженотличатьсяот других, топочему насамом деле яотличаюсь? Зачто? Что ятакогосделал, чтобыбыть евреем,объектомнасмешек ииздевательств?..

Следующийденьзнаменуетсобой первыйдень моегоеврейскогосамосознания.

– Ну что,Матлин, –говоритучительница,– ты выяснил,какая твоянациональность?

Явстаю, какполагается,и, глядя в пол,шепчу, давяськаждым словом:

– Я... я...еврей.

– Хорошо,Матлин, ты –еврей, – громкоповторяетучительница. –Ну что ж? Это –ничего.

Веськлассразражаетсяхохотом, скоторым учительницанесколькоминут неможет справиться.В конце концов,она приводитвеселящийсяколлектив кпорядку.

– Дети, –говорит она, –вы не должнысмеяться. Внашемсоветскомсоциалистическомобществе всенациональностиравны. Евреи –это наши,советскиеграждане,поэтому онитоже равны.

Классокончательноумолкает. И вэтой,неожиданнонаступившейтишине, сновараздаетсяголос сзадней парты:

 – Эй,равный Абрам,скажикукуруза!

Классопятьвзрываетсяот хохота, и явижу, какучительницанижесклоняется кжурналу, струдомсдерживаяулыбку. «Абрам,скажи кукуруза»– это оченьсмешно. Вообще,все, чтокасаетсяевреев, –очень смешно...

Такойбыл мойпервый класспо Иудаизму. Стех прошлодва раза потридцать лет:Первыетридцать лет– до того, как яуехал изСоветскогоСоюза, апотом – ещетридцатьпосле того,как я уехал исталамериканцем. Сегодня,когда я