Страницы Миллбурнского клуба, 2 - страница 103

Н а т а л и.  Моренеспокойно, но навигация открыта.

О г а р е в.  Завтра,Бог даст, пересечем пролив, доедем до Лондона и разыщем Герцена. (Выпивает.)

Н а т а л и (вынимает из сумки игрушки). Я страстно хочу видеть его детей. Онитеперь совсем другие. Ведь целых восемь лет прошло. И их бедная мать была жива.Прелестная Наташа... Этой ночью мне сон приснился: Наташа, как живая, предсталапередо мной. Она шла под руку с Герценом, в черной бархатной мантилье, с белойшляпой на голове. Я вышла к ним навстречу. Герцен, такой веселый, вдруг подошели поцеловал меня. Мне стало страшно. И я проснулась.

О г а р е в.  Почемуже страшно?

Н а т а л и (кокетливо). Потому что тогда, восемь лет назад, мне было девятнадцатьлет и я была влюблена в Герцена до безумия. Но возлестояла Наташа. И она мне также дорога была. Мывстретились в Риме. Там шла демонстрация в защиту Ломбардии. Вдруг какой-тореволюционер вручил мне знамя. Я несла его, держа двумя руками, и оченьгордилась собой. Демонстранты кричали итальянкам, глядевшим на нас с балконов: Vieni!Raggiungici!Присоединяйтесь! И указывали на меня.

О г а р е в (улыбается).По твоим рассказам, в тот год ты полюбила меня «до безумия».

Н а т а л и.  Благодариза это Герцена.

О г а р е в.  Герцена?

Н а т а л и.  Онтебе целые дифирамбы пел. (Пародирует.) «Огарев – истинно великаяличность. Поэт. Музыкант. Гуманист. У него надо учиться благородной широте играции». (Смеется.) Я любила и тебя, и Герцена, и его жену – всех троихравно и глубоко и очень страдала от этого. Мой юный умне мог постичь этой тройной любви. Потом я вернулась домой и сделала выбор. (Целуетего.) Огарев, ты не боишься, что я опять влюблюсь в Герцена? И стану ближек нему, чем ты.

О г а р е в.  Ближеменя к Герцену быть невозможно. (Шутит.) Или отправить тебя назад вРоссию, от греха подальше? А?

Н а т а л и (смеется). Отправь. Будешь сам его детей воспитывать. (Разглядываетигрушки.) Я Саше телескоп купила, а Тате и Олеплатьица.

О г а р е в (целует ее). Мне тебя не хватать будет. Да и денег на обратный путь нет.Все на игрушки потрачено.

Н а т а л и.  Скажилучше – на вино. Посмотри вокруг! Как ты, никто не пьет.

О г а р е в.  Чтомне прикажешь – на бельгийцев равняться? (Наливает себе остатки вина.)За тихое море! Аминь! (Выпивает.)

СЦЕНАВТОРАЯ

Гостинаяв доме Г е р ц е н а. Обеденный стол. Сервант. Настене портрет покойной жены Г е р ц е н а – НатальиАлександровны. В глубине находится рабочий кабинет Г е р ц е н а– книжный шкаф и два письменных стола: один – Г е р ц е н а,другой, впоследствии, О г а р е в а. Выход в детскиеи прочие комнаты – слева. Вход в дом – справа.

Насцене  Г е р ц е н   и  О г а р е в .За сценой слышен детский смех.

Н а т а л и (за сценой). Покажите мне свои комнаты.

Г е р ц е н.  Давайобнимемся еще раз.

Обнимаются.

Г е р ц е н.  Ядолго ждал тебя, Ник. Еще не верю, что ты рядом.

О г а р е в.  Пятьлет я к тебе рвался. Стена. Николай лично все прошения на выезд за границувизировал.

Г е р ц е н.  Тюремщикпересчитывал заключенных.

О г а р е в.  Акак он помер – на радостях много народу поехало.

Г е р ц е н.  Явозлагаю большие надежды на сына. На нем нет крови отца. Я ему открытое письмонаписал: «Императору Александру Второму. Ваше царствование начинается под счастливымсозвездием. Дайте свободу русскому слову, наша речь стонет в цензурныхколодках. Смойте с России позорное пятно крепостничества. Вот вам два моихпожелания. Прислушайтесь к ним. Вы слышите голос свободного русского».

Входит Н а т а л и.  Обнимает  О г а р е в а.

Г е р ц е н.  Какмы смотримся вместе?

Н а т а л и.  Какдва тома одной поэмы.

О г а р е в.  Сделаныиз одной массы...

Г е р ц е н.  ...но в разной форме и с разной кристаллизацией.

Н а т а л и.  Утебя чудесные дети, Герцен. Саша совсем большой. У него, наверное, уже естьсердечные тайны. Я знаю, мы с ним будем товарищами. Тата умненькая, серьезная.А маленькая Оля – просто прелесть. У меня сердце кровью обливается, когда явспоминаю Наташу – она не видит их сейчас. Бедная моя подруга. Какие чудесныеписьма она мне писала! Я помню их всех до одного.

Г е р ц е н (смотрит на портрет). Четыре года прошло, как ее не стало, а я всекаждую минуту ее вспоминаю. Высокая, святая женщина. Давайте возьмемся за рукии возблагодарим Бога, что судьба соединила нас.

Берутсяза руки. Пауза.

Г е р ц е н.  Аминь.

Н а т а л и.  Александр,я приехала выполнить просьбу покойной и заменить детям мать.

Г е р ц е н.  Сердечнотронут, милая Натали. (Понижает голос.) Их воспитательница Мальвида – прекрасныйпедагог, но немка. Русский элемент страдает. За Сашу я не беспокоюсь, а вотТата и Оля...

Н а т а л и.  Язавтра же начну с ними заниматься. Мы будем читать Пушкина, петь русские песни.

Пауза.

О г а р е в.  Кактебе здесь живется, Герцен?

Г е р ц е н (отвечает не сразу, не зная что сказать). Открыл русскую типографию.Издаю «Полярную звезду». Детей вы видели. А еще – пишу «Былое и думы».Путешествую по прошлому. Еду от станции до станции своей жизни и сладкие игорькие картины встают перед глазами.

Н а т а л и (весело). И на какой станции ты остановился сейчас?

Г е р ц е н.  Насамой печальной. (Показывает на папку.) Я назвал ее «Кружение сердец».