Страницы Миллбурнского клуба, 2 - страница 47
Старыйцыган говорил правду. Хотя он и его семья собирались насовсем оставить у себямедвежонка с порванным ухом, он прожил с ними только несколько месяцев до того,как попал в новую семью.
Треухбыл на редкость смышленый, относился дружески к людям и животным и очень легкоподдавался дрессировке. Он быстро освоил несколько простых трюков, например,мог балансировать на большом деревянном шаре. А как он любил танцевать! Онвставал на задние лапы и кружился, и притопывал, и припрыгивал не только вовремя представления, когда он мог ожидать кусочки сушеных яблок или другиелакомства как награду, но и когда цыгане, по-семейному сидя у костра, напевалии наигрывали что-нибудь ради собственного удовольствия.
Семьяцыган кочевала от одного городского рынка к другому, иногда присоединяясь ктабору, а иногда отдельно от других. Лето они проводили в основном вблизи горна северо-западе. По мере того как дни становились короче и холоднее, онипродвигались к югу. К тому времени, когда склоны Серых Гор покрылись снегом,они добрались до города Морские Ворота, где не были уже много лет.
Когда-тоМорские Ворота был большим и богатым портовым городом. В те времена цыганскаясемья подолгу гостила здесь каждую зиму. Их забавные представления (а они былиискусны и талантливы) привлекали веселую и щедрую толпу на площадях, окруженныхлавками и тавернами. Но в один ужасный год по городу прокатилась чума. Болезньпронеслась, как пожар, перекидываясь от дома к дому. Кафедральный колоколзвонил день и ночь; люди исступленно молились и в церквях, и в больничныхбараках, наполненных безнадежным отчаянием. Жители Морских Ворот каялись всвоих грехах и жертвовали золото в надежде умилостивить страшный рок. Доктора,одетые в черные робы, с клювообразными масками, наполненными целебными травами,ходили из дома в дом со своими микстурами и пиявками. Увы, несмотря на всестарания, болезнь унесла много жизней. Казалось, что и город умрет. Торговляпрекратилась. Купцы боялись пришвартовываться в порту города, охваченногоэпидемией. Семья цыган, прослышав о страшной судьбе, постигшей Морские Ворота,тоже долго избегала несчастного города.
Наконец,через пару лет после того, как эпидемия угасла сама по себе, торговля в городеначала возрождаться. Население, уменьшившееся наполовину, стало расти. И цыганерешили снова завернуть в Морские Ворота. Повозка цыган катилась по булыжноймостовой. Они были поражены тем, как любой слабый звук эхом отдавался в тишине,какое множество окон было закрыто ставнями, за которыми чувствовались пустыекомнаты. Город был сам похож на человека, только начинающего оправляться послетяжелой болезни, когда его изможденное тело еще не может заполнить старуюодежду.
Цыганедали несколько представлений на площадях. Толпы были намного меньше, чем онипривыкли собирать в Морских Воротах до чумного года. Но те люди, которыеприходили, были рады яркому и веселому зрелищу. Они хлопали, громко выражалисвое одобрение и щедро бросали монеты в деревянную чашу, которую обезьянкаобносила в конце представления.
Однажды,после представления, когда толпа расходилась в наступающих сумерках, седаяженщина задержалась около повозки. Она подошла к старому цыгану. «Меня зовутМалида. Я помню Вашу семью, – сказала она после обмена приветствиями. – Когдавы приезжали сюда раньше, – ее голос задрожал, но она преодолела волнение ипродолжала, – мои внуки любили слушать Ваши песни и смотреть на Вашу обезьянку.Не могли бы Вы прийти к нам домой? Моя внучка Тилла хворает. Я думаю, чтобольше всего Тилле нужна радость. Возможно, Вы сможете помочь ей начать сновасмеяться и забыть печаль хотя бы на время. Мы хорошо заплатим Вам. Спросите домкупца Марена.
Наследующее утро повозка, разрисованная звездами и радугой, подкатила к большомудому в купеческом квартале города. Скрипучие колеса с трудом продрались черезвзрыхленные грядки в огороде позади дома и с шумом вкатились в мощеныйвнутренний двор. Отворилось решетчатое окно дома. В окне показался сам Марен.Он принес на руках Тиллу, бледную худую девочку лет тринадцати. Марен посадил еев кресло перед окном, поправил подушки и подоткнул пуховое одеяло.
Цыганеначали свое представление. Вначале Тилла смотрела на все безучастно, утонув вподушках. Но как только обезьянка в красной шапочке и жакетке и Треух сошейником, обвешанным звенящими колокольчиками, вылезли из повозки, Тиллавыпрямилась и ее глаза оживились. Возбуждение и свежий воздух, веявший воткрытое окно, слегка окрасили ее щеки. Цыганская семья, видя, какпреобразилась девочка, разыграла свое самое лучшее представление. Старый цыганиграл на скрипке зажигательные танцы. Его жена рассказала замечательную сказкусо страшными чарами, невероятными приключениями и счастливым концом. Молодыецыгане жонглировали и исполняли фантастические акробатические трюки. Обезьянкапоказала свои самые забавные проделки. Тилла хлопала и смеялась после каждогономера. Но больше всего ей понравились танцы Треуха.
Когдапредставление окончилось, Тилла попросилась сама отнести деньги цыганам. Марени Малида были очень обрадованы. В первый раз с тех пор, как Тилла заболела, оназахотела выйти из дома. Они закутали ее в подбитый мехом плащ. Опираясь на рукуотца, Тилла вышла из дома. Она несла кошелек с монетами и корзинку с медовымилепешками.
Водворике Тилла встала на цыпочки и шепнула что-то отцу. Марен явно заколебался,но все же наклонился к Малиде и посовещался о чем-то с ней. Наконец он подошелк старому цыгану и спросил: «Не возражаете ли Вы с семьей пообедать с нами в
