Том 2. Сумерки духа - страница 174



Грехи да заблуждения…
Но буду ли их ныне вспоминать?
Великого учения
Премудрую постиг я благодать.


Погибель и несчастие –
Лишь в суетной покорности страстям.
Явил Господь бесстрастие,
Бесстрастие Он заповедал нам.


Любовь, – но не любовную,
Греховную, рожденную в огне,
А чистую, бескровную –
Духовную – Он посылает мне.


Изменникам – прощение,
Друзьям моим и недругам – привет…
О, вечное смирение!
О, сладостный, о, радостный завет!


Всё плоть моя послушнее…
Распаяно последнее звено.
Чем сердце равнодушнее –
Тем Господу угоднее оно.


Гляжу в очаг, на тление…
От тления лишь дух освобожден.
Какое умиление!
В нечестии весь мир, – а я спасен!

1902

Поцелуй


Когда, Аньес, мою улыбку
К твоим устам я приближаю,
Не убегай пугливой рыбкой,
Что будет – я и сам не знаю.


Я знаю радость приближенья,
Веселье дум моих мятежных;
Но в цепь соединю ль мгновенья?
И губ твоих коснусь ли нежных?


Взгляни, не бойся; взор мой ясен,
А сердце трепетно и живо.
Миг обещанья так прекрасен!
Аньес… Не будь нетерпелива…


И удаление, и тесность
Равны – в обоих есть тревожность.
Аньес, люблю я неизвестность,
Не исполнение, – возможность.


Дрожат уста твои, не зная,
Какой огонь я берегу им…
Аньес… Аньес… и только края
Коснусь скользящим поцелуем…

1903

Пьявки


Там, где заводь тихая, где молчит река,
Липнут пьявки черные к корню тростника.


В страшный час прозрения, на закате дней,
Вижу пьявок, липнущих и к душе моей.


Но душа усталая мертвенно тиха.
Пьявки, пьявки черные жадного греха!

1902

Мученица


Кровью и огнем меня покрыли,
Будут жечь и резать, и колоть,
Уголь алый к сердцу положили,
И горит моя живая плоть.


Если смерть – светло я умираю,
Если гибель – я светло сгорю.
И мучителей моих я – не прощаю,
Но за муку – их благодарю.


Ибо радость из-под муки рвется,
И надеждой кажется мне кровь.
Пусть она за эту радость льется,
За Того, к кому моя любовь.

1902

Часы стоят


Часы остановились. Движенья больше нет.
Стоит, не разгораясь, за окнами рассвет.


На скатерти холодной неубранный прибор,
Как саван белый, складки свисают на ковер.


И в лампе не мерцает блестящая дуга…
Я слушаю молчанье, как слушают врага.


Ничто не изменилось, ничто не отошло;
Но вдруг отяжелело, само в себя вросло.


Ничто не изменилось, с тех пор как умер звук.
Но точно где-то властно сомкнули тайный круг.


И всё, чем мы за краткость, за легкость дорожим, –
Вдруг сделалось бессмертным, и вечным – и чужим.


Застыло, каменея, как тело мертвеца…
Стремленье – но без воли. Конец – но без конца.


И вечности безглазой беззвучен строй и лад.
Остановилось время. Часы, часы стоят!

1902

Алмаз

Д. В. Философову


Вечер был ясный, предвесенний, холодный,
зеленая небесная высота – тиха.
И был тот вечер – Господу неугодный,
была годовщина нашего невольного греха.


В этот вечер, будто стеклянный – звонкий,
на воспоминание и боль мы осуждены.
И глянул из-за угла месяц тонкий
нам в глаза с нехорошей, с левой стороны.


В этот вечер, в этот вечер веселый,
смеялся месяц, узкий, как золотая нить.
Люди вынесли гроб, белый, тяжелый,
и на дроги с усилием старались положить.


Мы думали о том, что есть у нас брат – Иуда,
что предал он на грех, на кровь – не нас…
Но не страшен нам вечер; мы ждем чуда,
ибо сердце у нас острое, как алмаз.

29. 3. 1902

Числа


Бездонного, предчувственного смысла
И благодатной мудрости полны,
Как имена вторые, – нам даны
Божественные числа.


И день, когда родимся, налагает
На нас печать заветного числа;
До смерти наши мысли и дела
Оно сопровождает.


И между числами – меж именами –
То близость, то сплетенье, то разлад.
Мир чисел, мы, – как бы единый сад,
С различными цветами.


Земная связь людей порою рвется,
Вот – кажется – и вовсе порвалась…
Но указанье правды – чисел связь
Навеки остается.


В одеждах одинаковых нас трое.
Как знак различия и общности, легло
На ткани алой – белое число,
Для каждого – родное.


Наш первый – 2. Второй, с ним, повторяясь,
Свое, для третьего, прибавил – 6.
И вот, в обоих первых – третий есть,
Из сложности рождаясь.


Пусть нет узла – его в себе мы носим.
Никто сплетенных чисел не рассек.
А числа, нас связавшие навек, –
2, 26 и 8.

1903

13


Тринадцать, темное число!
Предвестье зол, насмешка, мщенье,
Измена, хитрость и паденье, –
Ты в мир со Змеем приползло.


И, чтоб везде разрушить чет, –
Из всех союзов и слияний,
Сплетений, смесей, сочетаний –