Медведь и соловей - страница 62
Константин прижал ладони к мокрому лицу.
— Но, — сказал голос, — я возьму кое — что взамен.
Константин поднял голову.
— Что угодно, — сказал он. — Я ваш скромный слуга.
— Девчонка, — сказал голос. — Ведьма. Это ее вина. Все знают. Они шепчутся. Они видят, как ты наблюдаешь за ней. Они говорят, что она искушает тебя.
Константин молчал. Ее вина. Ее вина.
— Я так хочу, — сказал голос, — чтобы она покинула мир. Лучше раньше. Она привела зло в этот дом, от него нет лекарства, пока она в нем.
— Она уедет на юг с санями, — сказал Константин. — Уедет до середины зимы. Петр Владимирович так сказал.
— Раньше, — сказал голос. — Нужно раньше. Это место ждут огни и страдания. Но отошли ее, и ты спасешь себя, Константин Никонович. И ты спасешь их всех.
Константин замешкался. Тьма, казалось, тихо выдохнула.
— Будет так, как вы скажете, — прошептал Константин. — Клянусь.
Голос пропал. Константин остался пустым и холодным в одиночестве на полу церкви.
* * *
Константин тем днем пошел к Анне Ивановне. Она была в кровати, ее дочь носила ей бульон.
— Вы должны отослать Васю, — сказал Константин. Он был потным, руки дрожали. — Петр Владимирович слишком мягок, она его сбивает. Но нам будет лучше, если она уедет. Демоны пришли из — за нее. Видели, как она убежала в ночь? Она их вызвала, она не боится. Может, следующей умрет ваша дочь Ирина. Демоны явно хотят не только лошадей.
— Ирина? — прошептала Анна. — Думаете, Ирина в опасности? — она задрожала от любви и страха.
— Я это знаю, — сказал Константин.
— Отдайте Васю людям, — сказала сразу Анна. — Они забьют ее камнями, если попросите. Петр Владимирович их не остановит.
— Ей лучше идти в монастырь, — сказал Константин после колебаний. — Я бы не хотел, чтобы она ушла к Богу, не покаявшись.
Анна сжала губы.
— Сани не готовы. Ей лучше умереть. Я не хочу боли Ирине.
— Первые сани готовы, — ответил Константин. — Людей хватит. Некоторые будут рады ее увезти отсюда. Я это устрою. Петр сможет проведать дочь, если захочет, когда она устроится в Москве. Он не будет злиться, когда об этом узнает. Все будет хорошо. А вы не шумите и молитесь.
— Вам лучше знать, батюшка, — сказала Анна.
«Столько заботы, — подумала она. — И все для зеленоглазого отродья. Но он мудрый, знает, что ей нельзя оставаться и портить хороших христиан».
— Вы милосердны. Но я бы лучше убила девчонку, чем рисковала Ириной.
* * *
Все было устроено. Олег, грубый и старый, поведет сани, а родители Тимофея, чьи сердца опустели после смерти сына, будут стражами Васи.
— Конечно, мы это сделаем, батюшка, — сказала Ясна, мать Тимофея. — Бог отвернулся от нас из — за этого дитя демона. Если бы ее отослали раньше, я бы не потеряла сына.
— Вот веревка, — сказал Константин. — Свяжете ей руки, если надо будет.
Он видел перед глазами оленя, которого сбили на охоте, связали ему ноги. У него были дикие глаза, по снегу растекалась кровь. Он ощутил стыд и гордость. Завтра. Завтра она уедет, за половину месяца до середины зимы.
22
Подснежники
Той ночью Анна Ивановна вызвала Васю к себе.
— Васечка! — завизжала Анна, и девушка вздрогнула. — Васечка, иди сюда!
Вася подняла голову, растрепанная в свете огня. Они с Алешей сходили на кладбище на рассвете. Они выкопали могилу Дуни, но там было пусто. Они смотрели друг на друга поверх холодной земли. Алеша был потрясен, Вася была мрачной и не удивленной.
— Не может быть, — сказал Алеша.
Вася глубоко вдохнула.
— Но это так, — сказала она. — Идем. Мы должны защищать дом.
Холодные и уставшие, они пригладили снег и вернулись домой. Женщины разрезали жеребенка, потушили мясо, съели его с сухой морковкой. Вася спряталась, ее тошнило, пока живот не опустел. Ночью Дуня снова придет пытать их слезами. Отец еще не приехал, и Вася была в ужасе.
Она прошла туда, где сидела Анна. Маленький деревянный сундук с бронзовыми полосками стоял рядом с ней.
— Открой его, — сказала Анна.
Вася посмотрела с вопросом на брата. Алеша пожал плечами. Она опустилась перед сундуком и открыла его. Внутри была… ткань. Много свернутого красивого чистого льна.
— Лен, — сказала Вася с ошеломлением. — Этого хватит на дюжину рубах. Хотите, чтобы я шила всю зиму, Анна Ивановна?
Анна невольно улыбнулась.
— Конечно, нет. Это ткань на алтарь, ты сошьешь ее и отдашь аббатисе, — при виде смятения Васи она добавила, улыбаясь еще шире. — Утром ты уедешь в монастырь на юг.
На миг у Васи закружилась голова, тьма мелькнула перед глазами. Она пошатнулась.
— Отец знает?
— О, да, — сказала Анна. — Тебя отослали бы с данью. Но нам надоело, что ты вызываешь дьяволов. Ты уедешь на рассвете. Люди готовы, женщина тоже поедет, чтобы последить за тобой, — ухмыльнулась Анна. — Петр Владимирович так хотел. Может, святые сестры заставят тебя слушаться, когда я не смогла.
Ирина была встревожена, но молчала.
Вася дрожала всем телом.
— Мачеха, нет.
Улыбка Анны пропала.
— Перечишь? Все готово, ты будешь связана, если не захочешь идти.
— Ладно вам, — вмешался Алеша. — Что это за безумие? Отец не дома, он бы не допустил…
— Разве? — сказал Константин. Его тихий низкий голос снова захватил комнату. Он наполнял стены и темное пространство под крышей. Все затихли. Вася видела, как домовой дрожит в печи. — Он отдал указания. Жизнь среди святых сестер спасет ее душу. Она не в безопасности в деревне, где так много зла причинила. Они зовут вас ведьмой, Василиса Петровна, знаете? Они зовут вас демоном. Вас закидают камнями до конца злой зимы, если вы не уедете.
