СССР™ - страница 65
Кузнецов прибыл через семь минут, и тут же подъехали еще две машины – врио догадался с дороги позвонить Бравину и Баранову, а они не иначе кружили по кварталу как стервятники или страж-птицы. Даша выскочила мужикам навстречу и попыталась сразу все им рассказать, показать на месте и объяснить. Кузнецов деликатно остановил ее и попросил сказать только, когда она была здесь и где ее следы. Даша рассказала, Бравин, услышав про вчерашний визит, хотел что-то уточнить, но, запнувшись, предпочел уточнить у Баранова, не менял ли Камалов машину.
Баранов едва успел начать: «Он заменит, пожалуй», а Даша едва успела зардеться от необоснованной гордости, как Бравин перебил:
– А машина-то где?
После этого все и завертелось по-настоящему. То есть формально Баранов еще звонил Егоршеву и транспортникам, а Кузнецов объяснял Бравину, что нет у Камаловых встроенного гаража, Алик его в спортзал переделал, даже смеялся, что надо «единичку» не теплым боксом, а реальными сибирскими морозами испытывать, – и Бравин вроде бы внимательно слушал да поощряюще кивал, а сам очень быстро стрелял звонками, собирал микроконференции и раскидывал короткие приказы. Так что через пятнадцать минут Весенняя была заставлена разнообразными машинами, по двору и, кажется, дому Камаловых сновали люди, а Бравин мягко, но решительно отправлял Дашу, Кузнецова и Баранова на работу или к любой угодной им матери.
Предпочли работу, но работой это было назвать трудно: до обеда Даша раз пять заглядывала к Кузнецову (дважды по делу) и почти всякий раз одновременно с Барановым, тоже придумывавшим предлоги, чтобы зайти и между делом спросить про новости, – и не сказать, что Кузнецов был этим недоволен. Тоже тягостно было, видать, куковать в одиночку у моря. В общем, на пятый раз он уточнил, нет ли у Даши и Баранова неотложных дел за родными конторками и могут ли они перенести эти дела вот сюда, в кабинет Камалова, чтобы не скакать туда-обратно. Дела были, честно, и, сидя пусть не на сердце, так на пульсе событий, вроде бы удавалось с ними справляться. Во всяком случае, Даша подготовила справку на транспортный и машинный парк, необходимый пур-тазовской схеме. Баранов тоже чего-то там ковырялся. И оба одинаково застывали над бумагами и экранными планшетами, когда Кузнецов кидался на очередной звонок, – и обмякали, не поднимая глаз, когда становилось понятно, что не о том речь и вообще телефон не зеленый, а второй-третьей важности. Об обеде и не вспомнили – спасибо Нине Ивановне, предложившей принести чай и бутерброды, которые улетели, кстати, за щелчок, так что добрейшая бабушка организовала добавку.
Долгожданный звонок раздался, когда Кузнецов как раз и почал добавку. Вгрызся он так глубоко, что первые ответы мычал и прокашливал, пока Даша не догадалась подсунуть ему свою чашку.
Запив, Кузнецов сумел – явно для гостей высокого кабинета – организовать повтор ударных реплик собеседника, очевидно Бравина. Громкую связь в управлении включать почему-то не было принято. Но и без этого было понятно, что новостей нет, во всяком случае хороших или хотя бы ощутимых. Никто Алика не видел и ни с кем Алик планами исчезнуть не делился. Опрос друзей и знакомых Камалова, охраны и сотрудников предприятий и строек, работников и посетителей ночных заведений, а также осмотр окрестностей, в первую очередь привлекательных для потенциальных самоубийц («К какому суициду, вы чего несете?» – воскликнул Кузнецов, а Даша съежилась), результатов не дал.
Теперь основной поиск перемещался на загородные территории и постепенно проникал в смежные регионы – тихий опрос служб безопасности партнерских предприятий уже начался. Потому что девяносто из ста: Камалова в Союзе уже нет.
– Это откуда такая уверенность? – осведомился Кузнецов. – Ну да, да, я понял, ну почти уверенность? Ну. Ну. Где?! А, не Алика. Ну и что?.. Какую? С чем? С какой коробкой? И что?.. Игорь, вы в уме вообще? Ладно, ладно, прости. Всё. Не мешаю. Удачи. Игорь, очень жду новостей. Мы все тут очень ждем. До связи.
Кузнецов положил трубку и объяснил, не отрывая от нее недоуменного взгляда:
– Они будут искать за городом, потому что на втором томском кэмэ нашли какую-то левую «двойку» и у нее в багажнике штатный лоток из «единички».
– Какой лоток? – одновременно спросили Баранов и Даша, которую бросили в мороз вскинувшиеся на слове «багажник» фантазии.
– Ну, из-под сиденья – для перчаток, карт, тряпок там, все такое. Выдвигается который. Какие-то они из этого лотка аф-фигительные выводы сделали, вечно в кожаных перчатках, чтоб не делать отпечатков. Х-херней занимаются, Шерлоки Холмсы, – с чувством сказал Кузнецов.
Даше страшно хотелось обсудить с ребятами лоток, который, оказывается, может дать какие-то версии следствию, но от слова «следствие» мелко затрясся подбородок и сами собой принялись раздуваться и множиться собственные идеи по поводу того, что лоток был не пустой и какое именно его содержимое так уверенно отправило Бравина из города.
Поэтому Даша почти обрадовалась, когда обсуждать пришлось другой вопрос, кстати заданный Барановым: а когда, кому и что говорить.
По Союзу решили официальных сообщений не делать. Слухи, конечно, пошли и будут плодиться. Но более-менее здравомыслящие люди свяжут их с отпуском Камалова, о котором было объявлено вчера. Бравинские ребята не слишком болтливы да и при деле пока, им не до разогрева сенсаций. А союзовцы, попавшие под дознание, могут, как и остальные, полагаться только на фантазию, так что ими как отдельным угрожающим классом можно пренебречь.
