Тайна аптекаря и его кота - страница 60
А потом звякнул колокольчик — и побежал я купчиху со всем вежеством провожать до ворот, где уже коляска с кучером её заждалась. Потом метнулся к господину, провозгласил о визите высокородного Баалару Хидарай-тмаа.
— Ага, — сказал то ли мне, то ли самому себе господин. — Это последний, значит? Ну, зови, зови. И далеко не уходи, может, надобен будешь.
Ну, мне далеко и не надо — всего лишь за ковёр.
— Что ж, блистательный Баалару Хидарай-тмаа, — голос господина был каким-то вялым и бесцветным, — могу сообщить вам следующее. С помощью моего… гм… искусства мне удалось выяснить, что ваш друг Алиш покуда жив, и находится он в Столице, более того, в восточной её части, ближе к городской стене, нежели к центру. Но это пока всё. Точного его местоположения, а также обстоятельств пребывания определить я не в силах. Есть у меня, впрочем, некоторые догадки, но делиться ими покуда рано, да они вполне могут оказаться ложными.
— Что же делать? — сдавлено протянул графёныш. Того гляди, ещё и слезу пустит.
— Сейчас разъясню, — кивнул господин и, спустив кота с колен, встал из-за стола. — Для дальнейшего мне потребуется ваша помощь. То, что вы с искомым Алишем не только друзья, но и молочные братья, для нас с вами обстоятельство крайне благоприятное. Да будет вам известно, что не только между кровными, но даже и между молочными братьями на протяжении всей жизни хотя бы одного из них существует тонкая связь, точнее сказать, резонанс некоторых флюидов. В обычном состоянии связь эта почти не ощущается, но искусственными средствами её можно усилить. Это понятно?
Графёныш молча кивнул.
— Тогда продолжаю. Если вы, Баалару, окажетесь достаточно близко от Алиша, то с помощью вот этого, — что-то блеснуло в его руке, — ощутите его присутствие. Возьмите, рассмотрите внимательнее. Да-да, по виду обычная серебряная монета, половина огрима. Но с монетой я проделал ряд… скажем так, манипуляций, и теперь она настроена на ваши с Алишем общие эфирные колебания. Удобнее всего повесить монету на грудь, тут есть дырочка. Так вот, когда вы окажетесь поблизости от своего молочного брата, то сразу почувствуете.
— А как именно почувствую? — уже чуть поспокойнее спросил графёныш.
— Хотел бы я, — усмехнулся господин, — чтобы это сообщил вам внутренний голос. Увы, такое мне не под силу. Вы почувствуете боль, Баалару. Монета станет греться, и чем ближе вы окажетесь к брату, тем сильнее будет нагрев и, соответственно, боль. Вы готовы к этому?
— Конечно! — вскричал графёныш. — Конечно, готов! Я не боюсь никакой боли!
— Мне бы вашу уверенность, — тихо ответил господин. — Впрочем, пока вы не подойдёте к брату совсем близко, на расстояние двух-трёх локтей, боль будет хоть и сильной, но не чрезмерной. Да вам и не надо будет подходить близко! Мне нужно, чтобы вы основательно прогулялись по восточной части столицы и с помощью монеты определили дом, в котором находится Алиш. И всё! Большего пока от вас не требуется. Как определите, что за дом — сейчас же возвращаетесь назад. Объяснить, почему?
Высокородный господин Баалару Хидарай-тмаа молчал. И господин счёл его молчание знаком согласия.
— Всё очень просто. Вполне возможно, что брата вашего удерживают в том доме силой. А вы, Баалару, уже достаточно взрослый юноша, чтобы понимать: ни своим кинжальчиком, ни саблей ничего сами не сделаете. Мало ли кто это может быть. Хорошо если просто ночные… но не исключены куда более неприятные варианты.
— Так я стражу позову! — ляпнул графёныш. — Или из дому нашего людей приведу.
— Очень толково, — хмыкнул господин. — Будь я вашим учителем, поставил бы самый низший балл. Подумайте, что вы скажете страже? Что в этом доме какие-то разбойники держат вашего брата? А откуда вы это знаете — спросят стражники. Если вообще спросят, а не сразу накостыляют по шее.
— Кому накостыляют? Мне? — вскипела в графёныше благородная кровь.
— Вам, Баалару, вам, — кивнул господин. — Потому что пойдёте вы туда не в парадном вашем одеянии, а оденетесь как простолюдин. Ох, чувствую, это тоже придётся разъяснять. Первое: юному графу в восточной части, мягко скажем, небезопасно. Это нехорошие места — там могут просто раздеть, а могут и кишки выпустить. Даже днём. Второе: вы не сможете взять с собой охрану из вашей челяди, потому что как объясните дома, куда и зачем идёте? Третье: если кто-то узнает там вас, блистательного графского сына Баалару Хидарай-тмаа — то по городу сразу пойдут слухи. Зачем это отпрыску благороднейшей семьи шляться в сомнительных кварталах? Но дело не столько даже в вашей репутации, сколько в том, что преступники насторожатся и могут перепрятать Алиша. Это понятно?
— Да… — помолчав, протянул графёныш.
— Вот поэтому — никакой самодеятельности. Вы гуляете на местности, как почувствуете жжение — начинаете ходить туда-сюда, стараясь найти направление, на котором жжение усиливается. Когда поймёте, что это за строение — обойдите его по кругу и через каждые несколько шагов высыпайте на землю щепотку порошка, который я вам дам. После этого возвращаетесь сюда, переодеваетесь в своё графское платье и отправляетесь домой. Кстати, дома не станут беспокоиться из-за вашего отсутствия?
— Не станут! — юный Хидарай-тмаа скривил губы. — Я Училище прогуляю, и о том от господина смотрителя принесут записку лишь к вечеру.
— Могут быть неприятности? — господин слегка изобразил голосом заинтересованность.
— Не могут, а будут, — подтвердил графёныш. — Высекут меня. Но, право, это такие пустяки по сравнению…
Пустяки, значит? Небось, поимел бы он дело с дядюшкой Химараем, взял бы свои слова назад. А вообще занятно. Не думал я, что у высокородных так же заведено, как и у простых людей.
