Tot-Svet@mail.ru - страница 15
Глава 18.
– Нет, нет, – остановила его Матрона. – Чемоданчики ты оставь, где стоят. А то поселишься с чемоданами, потом тебя не выгонишь. А так – зашёл и зашёл. Посидим, поболтаем, по бокальчику с устатку дёрнем… Не бойся, никто их не унесет, чай не в Черёмушках живем, – болтала она, давая домработнице снять с себя шубу и сапоги. – А ты сам разденешься, не маленький. И проходи вперёд.
Матрона жила на широкую ногу: лимузин для поездок, пентхаус почти в 700 квадратов с зимним садом, антикварная венецианская мебель… Впрочем, всё это не свалилось на неё с неба и не подарено безумным поклонником – сама скопила, заработала голосом, трудом, талантом, мятежной, рвущейся в каждой спетой песне душой.
– А скажи-ка мне, дружок, как ты докатился до жизни такой, что чемоданы оказались за порогом? – спросила она, вальяжно устроившись на огромном диване возле подвезённого домохозяйкой столика с напитками.
– На Руси же не все – караси, есть и ерши. Я из таких, – ответил Диванов, присаживаясь в кресло напротив.
– И кого же ты теперь «наершил»? Говорят, привез из своих степей молоденькую кузину. И что, закружила? Любите вы, старые ерши, молоденьких плотвичек…
– Молоденьких-то не только плотвичек, но и птичек любят, – улыбнулся Диванов, давая понять, что тоже кое-что знает о новом увлечении Матроны. И как бы, между прочим, спросил: – А где Скворцов, я что-то давно его не видел.
– А бес его знает, где его ветер носит? Приедет, расскажет, если ещё лыко вяжет.
– А что, дело так плохо? – участливо спросил Диванов. – Насколько я знаю, он, вроде, знал меру…
– А ты думаешь, я зря его к себе поселила и упросила Костю подменить тебя на Игре? Там хоть постоянно будет занят на записях, а не болтаться по корпоративам… Ладно, это моя забота, ты о себе давай: за что тебя выставили?
– Да, так… Сплелись любовь со страстью. Со страстью самовыражения, – уточнил он. – С одной стороны кузина, с другой – жажда сотворить на канале небывалое. Семья отошла на задний план. А когда одно рухнуло, другое обломилось, задний план поддал под зад. И теперь Диванов оказался на твоём коврике в прихожей, – горько ухмыльнулся гость.
– Ну, уж коврик-то я найду и не в прихожей. А ты поподробней-то не можешь?
– Да все банально. Кузина ехала на деньги и рассчитывала, что поведу под венец. Так бы, может, по глупости моей, и было, но у меня затеялся грандиозный проект. Я закрутился, она не поняла, что, в общем-то, я рабочая лошадь, а не магнат и не герой-любовник – фыркнула, как все фурсетки: «Ах, ты не уделяешь мне внимания? Я не на то рассчитывала…» И улетела в ночной клуб. И чтоб она там пропала…
– Окстись! А если и верно с ней там что-то случится?
– Не дай бог, конечно. Всё равно завтра же оправлю к маме.
– А что за проект и что с ним? – заинтересованно спросила Матрона.
– Задумано было по-взрослому, мог большие бабки срубить, но не поняли. Один сразу обломил, другой проект принял, но оставил меня одного, некоторые отмахнулись, как от чертовщины. Измотался я биться лбом об стенки…
– Знакомо… Но пока лоб не разобьешь, хлебца икрой не намажешь. Должен, вроде, и сам знать. Тоже ведь битый…
– За битого обычно больше дают, а тут гоняли, как пацанчика.
– Но, может, ты все-таки скажешь, что за проект? – настояла Матрона, согревая в ладонях недопитый бокал коньяка.
– В двух словах так: у меня на ТОМ СВЕТЕ появился знакомый, который, представь, отвечает на вопросы электронной почтой.
– Господи! Какие у тебя знакомые-то! – вскинулась Матрона. – Я скольких знакомых уже проводила и ни один чего-то не пишет…
– Ну, и я хотел закрутить вокруг него грандиозное шоу: вопросы, ответы, ну, ты представляешь, как я умею. Но знакомый оказался занудой, отказался участвовать сам и не дал больше никого, с кем бы можно было связаться. Я плюнул на него и хотел сделать полностью постановочный вариант. Но наш Канал отказался от идеи, я сунулся к горбуну Кожарину, тот, вроде согласился, но всё свалил на меня, не дав в помощь ни одного продюсера. И я спекся. Пару недель побегал по котам, но не поймал ни одного жирного. За это время Александра успела надуть губы, а супруга – собрать чемоданы и выставить их за порог. И вот я весь перед тобой. Помятый, как использованный презерватив.
– Как говорят, «картина маслом!» …Ну-ка, поподробнее о знакомом на том свете…
– Да!.. Зануда один. Вместе когда-то работали. Тогда был занудой и теперь – «Всё должно быть по совести!.. За всё человек отвечает при жизни!» Ну, и прочую муть несёт.
– А чего? Все правильно: всё должно быть по совести. И за всё человек платит сам. А ещё чего твой знакомый пишет?
– А хрен его знает! Я плюнул и больше ни разу на него не выходил, – отмахнулся Диванов, чувствуя, как тяжелеет от коньяка его блистательно подвешенный язык. – Я устал. Где лежит твой коврик?
– Про коврик пока забудь. Сейчас ты мог бы выйти на своего знакомого? Я бы с ним поболтала…
– Выходи на него сама. Вот его простой до безобразия адрес, – Диванов протянул ей скомканный листок. – А я пошел искать коврик… или лучше диван?
– Черт с тобой. Там, в комнате Скворцова есть свободная кушетка, – отмахнулась Матрона.
– А если я упаду в его кровать? – пьяно спросил Диванов.
– Падай, хоть за кровать. Если явится сегодня, разберётесь, где кому спать.
Что-то ещё бормоча, Диванов уплёлся вглубь квартиры, а Матрона, оставив коньяк, пересела за рабочий столик в углу гостиной, где под розовой атласной накидкой у неё стоял видавший виды стационарный компьютер. Все, кому доводилось видеть его, говорили, что пора эту рухлядь выбросить, сейчас ведь столько новых стильных аппаратов. Но Матрона, при всей широте своей натуры и внешней склонности к шику, любила некоторые старые вещи и никак не поддавалась на уговоры и подначки. К ним относился и почтенный НР. В этом же доме, этажом ниже, у нее была студия звукозаписи, напичканная самой современной техникой. Есть там и мощные компьютеры для монтажа звука и клипов. Но она любила домашний НР, в памяти которого хранила много личного, по сути, весь свой архив, с тем расчётом, чтобы, если когда-то засядет писать мемуары или кто-то другой возьмётся за её жизнеописание, всё было у него под рукой.
