Люди без города - страница 50
— Ты и ты, — он указал на меня и Сеню, — вас хотят видеть.
Меня подмывало сказать, что мы с ним на брудершафт не пили, он нам ни разу не командир, и кто там хочет нас видеть — пусть идет и смотрит, но на фоне творящегося вокруг пиздеца это казалось каким-то излишним ребячеством. Закончить дела побыстрее — и смыться уже из среза. Поэтому я молча спрыгнул на асфальт из высокой кабины «Патриота» и махнул рукой Сене — «пошли!».
К моему немалому удивлению, от нас даже не потребовали сдать оружие — хотя у Сени из-под его обдергаечки, считающейся по актуальной моде курткой, очень нагло выпирал здоровенный «Глок». Возможно, просто забыли из-за суеты — коридоры здания напоминали обоссанный муравейник: все суетятся, чего-то тащат, но больше бегают, выпуча глаза и создавая беспорядок. Генерал распахнул перед нами дверь без таблички — мы прошли в пустую приемную, а из нее — в начальственный, очевидно, кабинет. Генерал скромно прикрыл за нами дверь и кашлянул.
— Проходите, можете не присаживаться, — сказал сидящий за столом некто в костюме. — Надолго я вас не задержу.
Человек в кресле был совершенно никакой — второй раз не взглянешь, — но парадоксальным образом от него веяло неприятной силой. Представиться он не удосужился, сам я поинтересоваться этим не успел — он говорил коротко, быстро и напористо, не оставляя даже мысли о торге или возражении. Воплощенная власть.
— Вы при первой же возможности перемещаете объект за пределы этого среза, — сказал человек, глядя на меня бесцветными холодными глазами из-под тусклых бровей. — Далее на ваше усмотрение, при одном ограничении — он не при каких условиях не должен вернуться. Это исключено. За пределами среза можете его уничтожить, или оставить себе, или бросить — это не имеет значения.
— В оплату, — подняв руку, он остановил уже открывшего рот меня, — в оплату вы получаете вот это.
Человек двинул ко мне по столу бандероль из плотной серой бумаги, перевязанную бечевкой с сургучными печатями в перекрестиях. На бумаге стали красные смазанные штемпели «не вскрывать!» и сизый штамп какого то отдела какого-то НИИ.
— Передадите эти записи вашим нанимателям, и не стесняйтесь запросить много — эта информация крайне ценна для них. Да — он снова остановил меня жестом, — я, разумеется, знаю, кто ваши наниматели и, хотя мы имеем с ними глубокие принципиальные расхождения по многим вопросам, персонально вашу деятельность я оцениваю положительно.
— Свободны! — скомандовал он и перевел взгляд на генерала. — Отведите их к объекту и распорядитесь подать мне вертолет, мои дела здесь закончены.
Я машинально взял со стола пакет, оказавшийся довольно увесистым, и так же молча вышел из кабинета. Я не спросил, что в пакете, не стал торговаться, не стал спорить… Просто наваждение какое-то! Ладно я, но даже наглый, как танк, Сеня не проронил ни слова, пока мы сначала шли по длинному казенному коридору, а потом долго-долго спускались по лестнице куда-то чуть ли не к центру Земли. Такое впечатление произвел на нас этот, в общем-то, довольно невзрачный человек в костюме.
— Лифт сломался, — нарушил молчание генерал. — Толчок был сильный…
— А что случилось? — спросил я прямо.
— Неважно, — отмахнулся ФСО-шник. — Забирайте объект и валите отсюда. В ваших же интересах не задерживаться в этом срезе.
— И что, даже не проверите, что мы его действительно перетащим? — удивился я. — А ну, как выбросим ваши сорок килограммов в ближайшую помойку и смоемся?
Генерал остановился и внимательно посмотрел на меня.
— Не думаю, что вы так поступите, — покачал головой он. — Но, в любом случае, у нас есть «план Б».
Он провел карточкой по считывателю, перед нами пискнула и открылась железная дверь. За ней оказалось что-то вроде медицинской смотровой — железный медицинский стол посредине, застеленный оранжевой клеенкой, шкафы, сквозь стеклянные дверцы которых виднелись пробирки и флакончики, рукомойник и пара больничных кушеток. На одной из них сидела какая-то черноволосая девица, поглощённая происходящим на экранчике телефона, рядом с ней стоял напряженный боец с автоматом, смотрящий на нас неласково.
— И где ваши сорок кило? — огляделся я.
— Ира, ты сколько весишь? — спросил генерал девицу.
— Сорок девять, — равнодушно ответила та, не отрываясь от телефона.
— Надо же, не угадал… — расстроился военный. — Такая худая, я думал меньше… Ну извините. Вот вам компенсация за перевес…
Он раскрыл свой портфель и вытащил оттуда массивную тяжелую коробку из вторичного картона и положил ее на стол. Я, стараясь не глядеть на девицу и не демонстрировать свою растерянность, открыл — там лежали валетом два пистолета АПБ с навернутыми на стволы ПБС-ми.
— Ты ж Македонец, — сказал генерал довольным тоном.
Ну вот, так всегда — те немногие, кто знает о моем странном таланте, уверены, что я просто обожаю пистолеты. Храню где-нибудь личную коллекцию, провожу досуг в чистке и разборке, досконально разбираюсь в моделях и брендах, мечтаю о каком-нибудь золотом кольте-магнум… Скажите, много вы видели сантехников, влюбленных в свой вантуз? Вешающих их на специальный ковер над кроватью, собирающих коллекцию, важно судящих о сортах каучука, пошедших на квач и о древесине рукоятки?
Тем не менее, я не стал спорить, просто молча кивнул и закрыл коробку. Генерал сунул мне портфель.
— Там кобуры, немного патронов… — он сделал многозначительное лицо, но мне было похуй. Я так же молча засунул коробку в портфель, взял его подмышку, и только тогда посмотрел на объект.
