Люди без города - страница 85
— Да я тебя сейчас, сука рыжая… — Петр сбросил с плеча автомат, но женщина уже сделала шаг назад, и как аквалангист с борта лодки, опрокинулась спиной вперед с крыши. Взметнулись рыжие волосы, мелькнуло совершенно спокойное красивое лицо — и она канула вниз.
Мы метнулись с краю и свесили головы вниз — асфальтовая дорожка там была совершенно пуста.
— Съебалась, падла! — подытожил случившееся Петр.
На этой теплой, нагретой за день солнцем крыше мы и заночевали. Еда у нас была с собой, воду нашли в офисных кулерах, а спускаться вниз, к засравшим всю округу аффекторам, совсем не хотелось. Кажется, без облагораживающего влияния Ирины они опять начали друг с другом драться, но уже без большого энтузиазма, подустали за день. Девушка порывалась идти их разнимать, но тоже без особого рвения, Сеня легко ее отговорил. Они улеглись рядышком на крыше, глядя в темное небо. А я прилег напротив, опершись спиной об вентиляционный короб, и смотрел на них. Люблю смотреть на молодых, они такие наивные.
— О, звезда упала… — задумчиво сказал Сеня, — А вот еще одна… Загадала желание?
— Я никогда не загадываю желаний, — буркнула мрачно Ирина.
— Почему?
— Боюсь, что сбудутся.
— Ты что? — удивился Сеня. — Это же желания! Они должны сбываться, иначе зачем это все?
— А как именно они сбудутся, ты знаешь? Вот загадала ты, допустим, похудеть…
— Куда тебе худеть? — заржал Сеня. — Ты и так, как глиста… Ой, извини, очень стройная, то есть.
Ирина мрачно покосилась на него, но продолжила:
— Неважно, пусть не я. Загадала похудеть. А потом раз… Внезапно — рак, третья стадия, метастазы, химия, облучение, блюешь дальше, чем видишь… Вот, сбылось твое желание — ты худая. Только ненадолго…
Ирина говорила уже сквозь слезы, Сеня явно был не рад, что завел этот разговор.
— Или, к примеру, загадала ты себе отдельную квартиру, чтоб жить не с родителями… Бац! — рак у матери. Третья стадия, метастазы, химия, отец пропадает куда-то… И вот квартира в твоем распоряжении, живи, дорогая, как хотела. А ты думаешь: «Да будь проклят тот день, когда я этого пожелала!» И всю жизнь потом думаешь — а вдруг правда, это по-моему сбылось? А вдруг, именно такая цена?
Ирина зашмыгала носом, и Сеня молча протянул ей пачку одноразовых носовых платков.
— Я всю жизнь мечтала стать необычной, быть не как все, чтобы жить по-настоящему, чтобы Предназначение и Судьба… — сказала она тихо. — И где я теперь?
— В полной жопе, — честно сказал Сеня. — Зато с нами! И я этому даже как-то рад.
— Рад жопе? — Ирина по-женски ловко сделала вид, что не поняла.
— Рад тебе, — смущенно буркнул мой воспитанник. — Спокойной ночи.
Они отвернулись друг от друга и засопели. Смешные.
Наконец-то кончился этот безумный день.
День пятый
Лена
Красивая рыжая женщина лежит на спине и смотрит вверх. Над ней нет звезд, луны или солнца, нет облаков. То, что над ней, не заслуживает даже названия «небо». Но она лежит и смотрит в эту серую мглу.
Поднимает руку в широком браслете к тонкому, чуть тронутому веснушками лицу, поднимает с глаз выпуклые очки-гоглы. Те остаются торчать вверх на обруче, которым прижаты роскошные, цвета меди волнистые волосы.
Женщина какое-то время смотрит вверх так, потом опускает очки обратно и медленно встает на ноги. На ней странный костюм из металлических составных лент и пластин черного камня. Он выглядит тяжелым, но, кажется, ей ничуть не мешает. На правом плече у нее висит снайперский комплекс «Выхлоп», на левом — пистолет-пулемет «Кедр-Б» с интегрированным глушителем и небольшая спортивная сумка. Женщина оглядывается, но смотреть здесь не на что — она стоит посредине дороги, которая идет как будто в тумане, но не совсем. Скорее это женщина стоит в туманном пузыре, сквозь который смутно видно окружающий мир. Приглядевшись, там можно разглядеть развалины пятиэтажек и офисное восьмиэтажное здание из стекла и бетона, но дорога не принадлежит этому миру и они кажутся смутными черно-белыми силуэтами, тенями ненужных воспоминаний.
Дорога сама по себе. Она просто есть. Женщина поворачивается и уверенно идет по ней. Развалины сменяются целыми домами, потом снова развалинами, потом какой-то степью, лесом, полем, выжженной пустыней… Все они одинаково нереальны, если смотреть с дороги. Какие-то люди, одетые в кожу, жгут на обочине костер, который почти принадлежит плоскости дороги, но недостаточно, чтобы они увидели женщину, а ей и вовсе нет до них дела.
Она шагает равнодушно, красивое лицо ее спокойно. Она очень внимательно смотрит вперед, то откидывая вверх темные стекла очков-гоглов, то опуская их обратно, поэтому, когда на дорогу выскакивают те, кто достаточно потерялся, чтобы ее найти, она реагирует моментально. «Кедр» сухо стрекочет, и бледную кожу первой твари перечеркивает цепочка темных отверстий. Она не успевает прыгнуть и, сломавшись в поясе, валится на булыжник, которым дорога вымощена здесь. В агонии тварь как будто пытается выдрать из себя впившиеся в тело пули, раздирает лохмотья рубашки и видно, что это когда-то было женщиной — пирсинг в пупке, татуировка над лобком и маленькие аккуратные груди.
Вторая резко меняет направление, делая судорожные рывки, нарезая круги и не давая прицелиться. Женщина спокойно ведет за ней стволом, выжидая. И, когда непреодолимое стремление к живому теплу ее тела перевешивает у твари осторожность, женщина готова. Прыжок встречен короткой очередью точно в пустое бледное лицо, и женщина делает шаг в сторону, пропуская мимо летящее, уже мёртвое тело. Из сумки появляется новый магазин, пустой падает на дорогу с глухим звяканьем. Щелчок, клацанье затвора, женщина еще несколько секунд напряженно оглядывается, потом «Кедр» повисает на ремне, и она идет дальше, не оглядываясь на тех, кому не повезло сегодня на дороге.
